Поколебавшись, я всё же признаюсь:

– Мы с Айвеном… Мы… стали близкими друзьями.

– Он рассказал мне, – мягко улыбается Джулиас и печально качает головой. Потом бросает на меня проницательный взгляд и грустно вздыхает. – Что ж, быть может, если повезёт, и у вас всё получится. Никто не знает, что нас ждёт в будущем, даже в такие тёмные времена, как сейчас.

Поднявшись, профессор тихо посмеивается:

– Стоит только подумать, что освободить шелки невозможно, как более ста этих несчастных оказываются в океане и плывут домой.

Он собирает со стула стопку книг и подаёт её мне.

Положив толстые тома на колени, я рассматриваю обложки и читаю названия: «Сравнительная мифология Западных и Восточных земель», «История религии». Здесь же переводы священных книг альфсигрских эльфов, смарагдальфаров, южных ишкартов и народа ной.

– Это всё книги о религии? – удивлённо уточняю я.

– Да. Непременно прочтите.

Приподняв брови, я хитро улыбаюсь.

– И здесь меня ждут… противоречивые сведения и сомнения?

– Обязательно, – широко улыбается профессор. Взмахом руки он указывает на книги у меня на коленях и советует: – Прочтите. И как следует подумайте. А потом расскажете, что придёт вам в голову.

Я задумчиво смотрю на стопку старинных тяжёлых книг.

– Знаете, профессор, я никогда не думала, что мне понравится читать подобные книги, – признаюсь я. Открыв обложку, я скольжу взглядом по страницам, останавливаясь при виде рисунка с изображением богини земли Ной в образе дракона, вырывающегося из морских волн. Вокруг длинной змеиной шеи богини венком вьются белые птицы. – Я приехала в университет с единственной мыслью – стать аптекарем, как мама. – Взглянув профессору в глаза, я храбро продолжаю: – Ваши книги гораздо интереснее того, что я узнаю на лекциях по аптекарскому мастерству. От нас требуют запоминать различные назначения дистиллированной эссенции железного цветка для использования в противоядиях от укусов ядовитых рептилий, которые водятся в пустынях. Вряд ли когда-нибудь я отправлюсь в пустыню.

Джулиас возвращается за письменный стол, лукаво поглядывая на меня из-под очков.

– Знание никогда не бывает лишним, моя дорогая. И неважно, насколько оно кажется сложным, непонятным или даже запутанным. Знание обогащает, если мы ему позволяем, конечно, и часто приходится очень кстати, когда мы ожидаем этого меньше всего.

– То есть вы полагаете… что, если я узнаю о противоядии от укуса редчайшей ишкартанской гремучей змеи, это невероятно меня обогатит? – притворно нахмурившись, спрашиваю я.

Профессор отвечает мне улыбкой.

– Понимаете, когда я был студентом, как вы, нас учили каллиграфии – и отказаться от этого курса было нельзя. Представляете? Каллиграфии! Как я её ненавидел… Приходилось держать руку под немыслимым углом, следить, чтобы все буквы выходили с одинаковым наклоном… что за наказание! Мне совсем не нравилась каллиграфия. Я приехал изучать историю и величайшие произведения литературы. Только взгляните на мой кабинет!

Я оглядываюсь: в небольшой комнатке некуда ступить. Всюду книги – во всех мыслимых и немыслимых уголках, на стульях, на столе вперемешку с бумагами.

– Вы видите, что я не из тех, кому хорошо в строго очерченных рамках, – говорит профессор.

– Так, значит, в конце концов каллиграфия обогатила вашу жизнь? – с некоторым сарказмом спрашиваю я.

– Занятия каллиграфией неимоверно меня раздражали и порой приводили в отчаяние, – смеясь и придерживая сваливающиеся очки, отвечает профессор.

– А говорите, что любое знание обогащает, – фыркаю я.

Джулиас откидывается на спинку стула и задумчиво прищуривается.

– И всё же каллиграфия мне очень пригодилась, когда пришлось подделывать документы. Лучше всего у меня получаются липовые свидетельства о рождении.

– То есть вы спасли детей фей только благодаря каллиграфии? – изумлённо спрашиваю я.

– Представьте себе! – тряся головой, смеётся Джулиас. – И с её помощью я спасу ещё не одного малыша. А как я ненавидел те уроки… – К профессору вдруг возвращается серьёзность. – Изучай всё, что можешь, Эллорен, и всё, что успеешь. Со временем ты поймёшь, что даже таким бессильным магам, как мы, знания очень пригодятся.

Я обессиленно оседаю на стуле.

– Лучше быть и умным, и могущественным.

– Это верно, – со смехом подтверждает Джулиас.

И как бы мне ни было грустно, я улыбаюсь смеющемуся Джулиасу и крошечной искорке надежды, которая витает в воздухе вокруг нас.

Через два дня, ночью, мы собираемся в лесу возле круглого домика Андраса неподалёку от пещеры, где когда-то жила Нага. Мы разжигаем костёр и все вместе усаживаемся вокруг: мои братья, Айвен, ликаны, Тьерни, Андрас, Винтер, Ариэль и даже Валаска с Алдер. Последними приходят Каэль и Ррис – их белые одежды смутно сияют среди чёрных стволов деревьев.

Диана настояла, чтобы мы все пришли, но не сказала зачем. И вот она стоит перед нами вместе с Рейфом и широко улыбается, всё сильнее распаляя наше любопытство.

– Сегодня утром мне сообщили очень важную новость, – со счастливой улыбкой говорит Диана. – Мой отец согласился приютить фей и укрывавших их родственников на земле ликанов.

Тьерни тихо вскрикивает, остальные тоже не сдерживают изумлённых восклицаний. Да и моя рука взлетает к губам, из которых вырывается изумлённый вздох.

Рейф широко улыбается Диане.

– Ликаны никак не могли решиться, – говорит мой старший брат, – пока дочь одного всем известного вождя стаи Гервульфа не взяла всё в свои руки.

– Диана, я вечно буду тебе благодарна, – едва дыша, произносит Тьерни. – Вечно.

Ликанка нетерпеливо отмахивается.

– Я просто поговорила с кем следовало, и больше ничего.

Айвен застыл, будто поражённый молнией.

Тьерни начинает тихонько всхлипывать, и Андрас нежно обнимает её за плечи. Раздаются радостные возгласы, все обнимаются и по очереди подходят к Тьерни.

– И это ещё не всё, – произносит Рейф, сияя улыбкой. – Ликаны предлагают защиту на своих землях всем икаритам и прочим жителям Западных земель, которым угрожает любая опасность. И они ни от кого не требуют становиться ликанами.

Винтер замирает, потом закрывает глаза и медленно прижимает руку к груди. Каэль с облегчением вздыхает и роняет голову на руки, а Ррис умиротворённо оглядывается. Ариэль, не в силах произнести ни слова, смотрит на Рейфа широко раскрытыми глазами.

– Рейф, – вдруг выдыхает Тристан, – значит ли это, что…

К моим глазам подступают слёзы. Ликаны примут всех. И мой младший брат будет в безопасности.