К несчастью для Релкина, его сон вскоре был испорчен: вернулось странное сновидение, уже тревожившее его прежде. Он снова чувствовал близость Эйлсы, но не мог ни коснуться ее, ни даже увидеть. Одно было несомненно – она в опасности. Какая-то древняя злобная воля силилась заполучить и самого Релкина – пальцы со стальными когтями тянулись к нему, одну за другой пронизывая тысячи тонких, как паутина, завес. Глаза горели красным огнем.

Затем картина изменилась. Эйлса стояла на краю обрыва, а Релкин балансировал на скользком утесе.

Из зарослей черного кустарника выскочило чудовище, похожее на гигантское насекомое на стальных ногах. Длинные клешни, щелкая, потянулись к Эйлсе. Девушка пустилась бежать по плоскому лугу, поверхность которого вспучивалась под злобным горячим ветром. Чудовище, хихикая, гналось за ней. Релкин тоже бежал: ветер доносил запах разложения и смерти. Впереди вырос огромный дом.

Пробудился юноша не сам – его растолкал дракон. Несколько мгновений Релкин смотрел в его большие глаза.

– Мальчишке плохо во сне?

Злой сон ушел.

– Да, и не в первый раз.

Он устало присел. На этот раз сон отложился в памяти. Запомнились даже быстрые, струящиеся движения чудовища – так могла бы двигаться змея, сделанная из воды.

– Что не так?

– Мне снова приснилась Эйлса.

Виверн пару раз удивленно щелкнул челюстями.

– Эка невидаль. Мальчишке всегда снится Эйлса. Он грезит о том, чтобы оплодотворить ее яйца.

– Нет-нет, не в этом дело. Она в опасности. Тут замешано что-то сверхъестественное, какая-то магия.

– Этому дракону не нравятся такие слова. Всякий раз они звучат не к добру.

– Что правда, то правда. Но когда что-то происходит, я вижу странные вещи и чувствую – это неспроста. Не знаю почему, Баз, надеюсь только, что не схожу с ума. Ты ведь помнишь, что случилось в Мирчазе, и все такое…

Базил внимательно присматривался к юноше. Отчасти он понимал, что пришлось пережить Релкину, и это лишь усиливало его природную неприязнь к человеческой магии. Мальчишка сделал все, чтобы устоять.

Разумеется, Базил помнил и ту странную магическую силу, что вернула его к жизни. Некое существо, внимательное и спокойное. Он был благодарен ему – кем бы оно ни было.

– С виду ты тот же Релкин, но кто поймет, что творится в голове драконопаса?

– И то сказать. Это не под силу даже самому драконопасу.

Спать Релкину уже не хотелось, поэтому он поднялся на ноги и побрел к отхожему месту. Возвращаясь назад, он прошел мимо громко храпевшего Пурпурно-Зеленого, который тоже сменился с дежурства. Мануэля поблизости не было – не иначе как пошел к поварским кострам.

Мимо с каким-то пакетом в руках пробежал Курф. Кузо не оставлял мальчишку в покое, намерившись выбить из его головы дурацкую мечтательность. Парень, похоже, начинал понимать, что такое служба. Но можно ли доверить ему дракона – это еще вопрос.

Затем Релкин увидел направлявшуюся прямо к нему знакомую фигуру в офицерском мундире. То был Холлейн Кесептон, и выглядел он угрюмо. Задолго до того, как капитан приблизился, Релкин подготовил себя к худшему.

– Релкин, у меня для тебя плохие новости.

– Что случилось, сэр?

– Леди прислала мне известие. Эйлса, дочь Ранара, похищена и увезена в Неллин.

Релкин замотал головой. Сон! Холлейн протянул руку и поддержал его.

– В Неллин?

– Да. И Лагдален тоже. Их схватили на Водяной улице, когда шел ливень. Они охотились за Лагдален, но Эйлса попыталась остановить их и тоже угодила в плен.

Релкин понимающе кивнул. Эйлса ни за что не покинула бы Лагдален из Тарчо в беде.

– Почему? Зачем им нужна Лагдален? Почему в Неллин?

– Лагдален вела дело против Портеуса Глэйвса и добилась его осуждения. Чем нажила немало врагов в Аубинасе, особенно среди богатых землевладельцев Неллина.

– Что они могут с ней сделать?

– Не знаю. Но они джентльмены, так что, скорее всего, не причинят вреда ни той, ни другой. Эйлса благородного происхождения, Ваттели – старинный клан. Остается надеяться, что и ей, и Лагдален окажут подобающее уважение.

Но Релкин не мог забыть своего сна.

– Новый враг, тот, чьего имени мы предпочитаем не называть, он ведь в Неллине?

– Не знаю. Кажется, ты сражался с ним или с каким-то посланным им демоном?

– Вот уж, действительно, демон так демон. Очень сильный и очень быстрый. Дракону пришлось напрячь все свои силы.

Холлейн задумчиво кивнул.

– Враг очень зол, ночью я особенно остро ощутил это, – промолвил Релкин, понизив голос.

Холлейн снова кивнул, печально глядя на юношу.

Релкин ковырял землю носком сапога: его переполнял гнев, но с ним соседствовал страх. Он думал об эльфийском лорде и его иссушающей душу злобе. Поблизости гремел храп Пурпурно-Зеленого, но Релкин ничего не слышал. Он молился о том, чтобы Эйлса не закончила свои дни в лапах чудовища. Повисло неловкое молчание. Потом Холлейн извинился и ушел, а Релкин присел на корточки рядом с храпящим драконом.

Эйлса, его Эйлса в когтях чудовища! Сама эта мысль была непереносима. Пред мысленным взором юноши стояло ее продолговатое, обрамленное непослушными пшеничными волосами лицо. Он сел, привалившись к теплому драконьему телу, и принялся гадать, что же делать. Где же боги, где они сейчас, когда он в них так нуждается? Слышит ли его старый Каймо?

Релкин так и сидел, погрузившись в мрачные раздумья, когда, незадолго до наступления сумерек, лес огласился приветственными криками. Прибыл генерал Трегор. Армия была спасена.

Генерал привел тысячу пехотинцев, две сотни всадников и – вот уж приятная неожиданность – семерых драконов из Стопятьдесятпятого марнерийского. Эскадрон, лишь недавно сменившийся после нелегкой службы под Эхохо, был отправлен на отдых в Голубые Холмы, но, едва получив известие о восстании, его командир Иуфа Дайн поднял свое подразделение и выступил к Посиле. Примерно в сорока милях от Посилы, на Аргонской дороге, драконы соединились с отрядом генерала Трегора.

Солдаты Трегора и Урмина обменивались приветствиями. Драконы Дайна ревом разбудили спавших вивернов из Стодевятого, которые заревели в ответ. Защитники Посилы утвердились во мнении, что, отказавшись от вылазки, они поступили весьма мудро. Драконов под стенами было гораздо больше, чем прежде. Здорово, что у них хватило ума послать подальше этих остолопов из Неллина, с их дурацкими приказами. Ночная атака провалилась. С какой стати дневная должна была увенчаться успехом?

Урмин с нескрываемой радостью передал командование генералу Трегору. У того аж глаза расширились, когда командор доложил о ходе ночного сражения. Разумеется, Лессис предупредила генерала о том, что в Неллине угнездился опасный чародей, но Трегор не придал этому значения.