– Как вам сказать… я бы назвал: ниже среднего. Скверно выглядит, но мысли формулирует по-прежнему четко.

– Ну, дай ему Бог здоровья. Я, между прочим, и к нему лично никаких претензий не имею. Это дуракам повсюду и постоянно заговоры мерещатся. Вот они и воздействуют… А что касается статьи, то я действительно в курсе. И это вовсе не тот компромат, о котором, если помните, я говорил в одном из интервью. Да, у меня состоялся разговор с тем цэрэушником, чье имя упоминается в статье. И факты, изложенные в ней, подлинные. Почему, скажете вы, я не говорил об этом раньше? Да потому, что считал: это не на пользу Отечеству. А сейчас, сегодня, думаю наоборот: политика Чуланова несет полнейшее разорение и гибель нашему государству. Извините, господа, но это моя точка зрения, мое глубокое убеждение. И пока мы не обладаем иными фактами, я его менять не собираюсь и от слов своих не отказываюсь. Не думаю, Александр Борисович, что вам удастся опровергнуть мнение опытного сотрудника ЦРУ, хотя… при желании, как говорится… – он недвусмысленно хмыкнул.

– Но в статье упоминается факт, что запись вашей с… господином Тейтом?… Я правильно перевел, Андрей Васильевич? – прервал саркастическое замечание Коновалова Меркулов.

– Нет, его зовут Эрик Твейт. Уверяю вас, вполне достойный уважения человек. Он был у нас, в России, несколько лет назад. Точно уже не могу сказать, не то в мае девяносто четвертого, не то в апреле девяносто пятого. Помню, на переломе весны и лета. Мы с ним встретились, и вот тогда он поведал мне, в частности, и историю вербовки нашего уважаемого Геннадия Алексеевича.

– А с какой целью он это сделал?

– Если я скажу, вы мне ни за что не поверите, – засмеялся Коновалов.

– Ну почему же? Нас иногда тоже посещает чувство юмора, – учтиво улыбнулся Меркулов.

Турецкий смотрел на Костю и диву давался.

– Причина была самая прозаическая. У него не было денег. Точнее, имелись, но не в том количестве, которое ему требовалось для решения каких-то своих проблем. Могу сказать, что дела эти его никоим образом не были связаны с проблемами нашей безопасности. Вот поэтому мы и решили пойти навстречу его просьбе. Или предложению, как хотите.

– Простите, вы сказали: мы. Как понимать? Вы, Президент, еще кто-то, да?

– Нет, это будет не совсем верно… Уважаемые коллеги, давайте условимся, что в каждой из наших служб имеются некие профессиональные тайны. Если у нас речь идет о допросе, то можно легко перейти на формальную позицию. Если же это – частная беседа, то позвольте мне умолчать о том, на разглашение чего я не получил специального разрешения. Я ведь и так уже говорю больше, чем, возможно, следовало бы. Причем исхожу исключительно из целесообразности и желания облегчить, по возможности, миссию Александра Борисовича, которого, поверьте, – Коновалов с легким поклоном обернулся к Турецкому, – я искренне уважаю. Ну, так вот, за… определенную сумму Эрик Твейт открыл нам некоторые подробности пребывания отдельных наших студентов и аспирантов, проходивших стажировки в американских университетах и институтах – и в частности, в нью-йоркском Колумбийском университете и вашингтонском Кенан-институте. В последнем – уклон в политику, политологию. Мы, естественно, знаем господина Твейта как человека серьезного и делового. Промашки с его информацией – она, вы понимаете, была более обширной, нежели та, о которой упоминается в статье, поскольку за одного Чуланова платить такие деньги было бы явной бессмыслицей, – промашки, повторяю, мы не боялись. Однако, как мы говорим, береженого и Бог бережет. С согласия Эрика наша с ним беседа была записана от и до на видеопленку. Своеобразная гарантия. И для нас, и для него.

– И он вам поверил и не боялся, что у нас вдруг произойдет какой-нибудь очередной переворот, после чего его имя всплывет на поверхность?

– В принципе это были уже его проблемы. К тому же, мне известно, у него были нелады с начальством. Вполне возможно, что этот его шаг был продиктован в какой-то степени чувством мести, кто знает! Во всяком случае, вербовку, как утверждает Эрик, проводил именно он, и досье на целый ряд ныне здравствующих политиков и экономистов – дело его рук.

– Благодарю за откровенность, – вздохнул Меркулов. – И еще, Андрей Васильевич, позвольте последний вопрос. Я понимаю, что выгляжу в ваших глазах не лучшим образом, но нужда заставляет. Кому пришла в голову идея выставки царских реликвий в Америке?

– Скажу – не поверите. Генке Чуланову. Просто эта идея, не находя воплощения, носилась в воздухе больше года. А фирма «Сатурн», совместно с российско-американским культурным фондом, нашла возможность решить эту проблему. Лично я поддерживаю этот проект, я уже говорил вчера об этом Александру Борисовичу. Все документы имеются в «Сатурне», копии в Алмазном фонде. Можете познакомиться.

Вторая чашка чая была допита, и Коновалов вопросительно взглянул на Меркулова, как бы спрашивая: все, наконец?

Костя, видел Турецкий, о чем-то думал, словно что-то хотел сказать, но не решался. Наконец встал и протянул Коновалову руку.

– Благодарю за искренние ответы. Надеюсь, увидимся при лучших обстоятельствах.

Коновалов кивнул и, в свою очередь, протянул руку Турецкому.

– А вам, Александр Борисович, желаю счастливого пути и удачи. Поверьте моему опыту, для вас это наиболее благоприятный вариант. Имею честь, господа.

Когда дверь за генералом закрылась, Костя с сомнением покачал головой и пробурчал себе под нос:

– Скажите пожалуйста, он, оказывается, еще имеет и честь… надо же…

– А ведь в логике ему не откажешь, а, Костя? – Турецкий забрал с приставного столика свои сигареты и зажигалку. Без гостей или без особой надобности Меркулов запрещал курить в собственном кабинете даже ему.

– В том-то и беда наша… – грустно вздохнул Меркулов. – Тут младший Грязнов звонил, – сказал без всякого перехода, – и сообщил, что, по их сведениям, главной фигурой в том поселке, куда был доставлен наш милиционер, является некто Павел Антонович Чумаков, по кличке Чума, пятидесяти одного, на сегодняшний день, года от роду и по званию – вор в законе. По данным Грязнова-старшего – один из «крестных отцов» таганской группировки. По некоторым слухам, капиталы держит за границей. Что скажешь?

– Послать делегацию ответственных работников МВД и ФСБ во главе с не менее ответственным деятелем из Генпрокуратуры и попросить этого пахана расколоться, расколоться, расколоться! – Саша приподнялся на цыпочки и, пританцовывая, все повторял: – Расколоться, расколоться…

– Прекрати базар! – повысил голос Меркулов. – Я с тобой, как с человеком, а ты…

– А я – как командировочный! Слыхал, поди, что генерал заметил? А он ведь совсем не дурак, нет: для меня отъезд в Штаты – наиболее благоприятный вариант. А наш генерал далеко-о глядит!

– Я тоже думаю, что он прав, если пользы от тебя все равно никакой! – сердито бросил Костя.

– Ну вот и договорились! – Турецкий резко повернулся и пошел к двери.