– Я, как ваш адвокат, не советую вам что-либо подписывать! – предупредил Найденов.

На этот раз Сидоров его услышал. Обернулся к юристу, молча посидел с минуту, глядя в пол, затем, так же молча, снова повернулся к столу, взял ручку и поставил свою подпись под показаниями. Адвокат, следя за его действиями, только покачал головой.

Когда Сидоров вместе со своим адвокатом покинули комнату для допросов, Крячко тоже покачал головой и сказал:

– Ты же понимаешь, что он потом передумает. Опомнится – и передумает. И откажется от показаний, которые только что подписал.

– Ну, откажется, так откажется, – ответил Гуров. – По крайней мере, совесть у меня будет чиста. Я передам господину Железнову полный результат расследования. Мы с тобой не только раскрыли эти преступления, не только поймали всех участников убийств, но и получили признательные показания одного из них. Дальше уже будет дело господина Железнова, как распорядиться этими результатами.

В этот день сыщики вновь пообедали в ресторане «Изба». На этот раз они не стали повторять заказ, а решили разнообразить свой выбор. Заказали на первое солянку, на второе – котлеты по-киевски. А отдав должное местной кухне, отправились в управление и засели за работу. Ведь Гуров обещал передать следователю «полный результат расследования». А для этого было необходимо составить обвинительное заключение на каждого из задержанных – и на Козлова, и на Сидорова. Не следовало забывать и убитого сообщника Козлова – Бориса Короткова. Его роль в преступлениях также должна была найти отражение в документах. Они все обсудили и теперь набивали текст обвинительного заключения. Несколько раз вызывали в кабинет других участников расследования: майора Глухова, капитана Щербинина, лейтенанта Удальцова. Нужно было выслушать и вставить в текст подробности, которые знали эти трое оперативников. В результате текст становился все длиннее, буквально распухал на глазах.

Был уже поздний вечер, когда оба полковника наконец закончили свою работу.

– Ну, теперь можно и на боковую, – сказал Гуров, выключив компьютер. – Только чаю напоследок выпьем – и спать. А завтра в Москву! Давай выедем как можно раньше. Часов в семь хотелось бы выехать. Я надеюсь, ты бензин в бак залил?

– Залил, – подтвердил Крячко.

– На половину дороги хватит?

– Как раз на половину и хватит.

– А бутербродами на утро запасся? – последовал новый вопрос.

Крячко как-то странно взглянул на друга и ответил:

– Не беспокойся, будут тебе и бутерброды. Вполне достаточное количество. Голодным не останешься.

– Ну, тогда и беспокоиться не о чем, – пожал плечами Лев, направляясь к выходу.

Вообще, в последние часы, когда закончился допрос Сидорова, он находился в каком-то расслабленном состоянии, которое ему вообще-то было несвойственно. И это можно было понять. У него с души словно свалилась огромная тяжесть. Это была тяжесть стоявшей перед ними задачи по расследованию тройного убийства. И вот теперь он наконец сбросил эту ношу. Сразу стало так легко! В этом состоянии он писал обвинительное заключение, в таком же сел в «Опель», чтобы ехать вместе с Крячко в гостиницу. Поднялся в свою комнату, принял душ, переоделся… Тут как раз за дверью послышались шаги, а затем в дверь постучали.

– Давай, входи! – откликнулся Лев. – Что еще за церемонии между друзьями? Неси свои бутерброды!

Дверь открылась, однако вместо Стаса в комнату вошел майор Глухов. Он нес пакет, в котором что-то позвякивало.

– Надо же, какой поздний визит! – удивился Лев. – А что в пакете?

– Как что? – ответил майор. – Разумеется, вещественные доказательства. Целая сумка доказательств. Там еще и другие есть!

Тут в комнату вошли еще два гостя. Это были капитан Щербинин и лейтенант Удальцов. Капитан нес еще один пакет, а лейтенант – коробку с огромной пиццей. И последним вошел Крячко – он нес чайник.

– И что все это значит? – спросил Гуров, стараясь, чтобы его голос звучал грозно.

– Разумеется, это бутерброды, – с невинным видом произнес Стас. – Ты же сам говорил о бутербродах. Ну а к ним кое-какое дополнение.

Тем временем вошедшие уже расставляли на столе содержимое пакетов. Здесь оказались три бутылки «Столичной», стаканы, магазинная коробка с разделанной селедкой, хлеб, еще одна коробка – с квашеной капустой. А посередине, занимая большую часть стола, высилась коробка с пиццей. Чайник временно отставили в сторону, на тумбочку.

– Так, я жду объяснений! – все так же грозно проговорил Лев, оглядев все это богатство.

– Прощальный ужин, товарищ полковник, – ответил за всех Глухов как старший. – Должны же мы как-то отметить наш общий успех. В который вы внесли наибольший вклад.

– Вот вам и объяснение, товарищ полковник, – поддержал его лейтенант. – А мы, между прочим, тоже хотим услышать объяснения, но уже от вас. Мне, например, кое-какие моменты в этом деле остались неясными. А хотелось бы все понять. Пока шло расследование, некогда было спрашивать, что и почему. А теперь самое время. Вот мы и решили вас проводить, а заодно послушать. Мы надеемся, вы не против?

Гуров покачал головой и наконец позволил себе улыбнуться.

– Куда же от вас денешься! Ладно, придется отведать ваших «бутербродов». Будет вам и объяснение, только чуть позже. Обещаю ответить на все вопросы, когда поем.

– В таком случае, давайте садиться, – скомандовал Крячко.

Все сели: Глухов с Щербининым на диван, остальные на стулья. Крячко открыл бутылку, наполнил стаканы.

– Ну, первый тост у нас с Львом традиционный, – сказал он. – За то, чтобы воры и убийцы сидели в тюрьме! За нашу работу!

Оперативники выпили и принялись за закуску. Отдали должное селедке, капусте, съели по куску пиццы, и Крячко вновь наполнил стаканы и произнес:

– За наших товарищей!

Выпили, и тут Удальцов задал вопрос, который, как видно, давно вертелся у него на языке:

– Скажите, почему все-таки Сидоров задумал такую сложную схему с тройным убийством? Не проще было бы убить одного Котова? Убить его, но представить все так, словно это было самоубийство? Так, как он сделал с Максимом Крупновым…

– Я думал об этом, – кивнул Гуров. – Полагаю, главным препятствием для такого замысла был характер Дениса Котова. Как я понял из разговоров с теми людьми, кто его знал – с его сослуживцами, друзьями, его женой, – Котов был человеком с сильным характером, к тому же веселым и в то же время уравновешенным, совсем не склонным к самоубийству! В такое объяснение его смерти никто бы не поверил. Нет, Котова можно было только уничтожить. Я думаю, Сидоров долго ломал себе голову над тем, как объяснить смерть Дениса для окружающих – объяснить так, чтобы подозрение ни в коем случае не пало на него. Вот тут и пригодились карточные партнеры Котова – люди очень разные, вращавшиеся в разных сферах. У Сидорова возник замысел цепочки убийств, среди которых главное – убийство Котова – затеряется и будет выглядеть совершенно иначе. Затеряется прежде всего из-за того, что первым погибнет крупный начальник, министр Приходько.