В том числе, бомбёжку. Под шумок им надо артиллерию подтянуть.

— Есть идея, — вдруг вступает в разговор Иванин.

Выслушиваем. Переглядываемся. Вызываю адъютанта.

— Саша, подготовь приказ о вынесении благодарности полковнику Иванину за… — не знаю, как сформулировать. Творческий подход? Он военный, а не инженер

— Вы скажите, что он сделал? — Саша приходит на помощь. Объясняю. Без подробностей.

— За предложение нового тактического приёма для бронетанковых войск с целью подавления обороны противника, — почти без паузы выдаёт Саша и уходит.

— Толковый парень, — выражает общее мнение Климовских.

Толковый-то толковый. Как Саша, так и Иванин. Но идея Емельяныча это на будущее. Танковый навесной огонь с закрытых позиций вещь привлекательная, но пока не осуществимая. Танки просто необходимыми для этого приборами не обладают. А так бы очень соблазнительно, концентрировать на маленьком пятачке огромную артиллерийскую мощь. И в контрбатарейной борьбе они намного менее уязвимы, чем открытые всем ветрам и снарядам пушки. Надо как следует обмозговать. Но не мне. Иванину. Зря что ли ему благодарность выношу.

Ладно, хватит голову ломать. Отпускаю всех, кому надо. Остаётся только Климовских. Открываю окно, разминаю папиросу.

— Тоже считаешь, что Голубев не ах? — Климовских усаживается на подоконник, как легкомысленный студент.

— Главное не уровень, а динамика его изменения. Не будет расти над собой, уйдёт в тираж. Но надеюсь, справится…

— Ты лучше подумай, что фон Бок предпримет? — Выпускаю кольцо дыма в окно. — Мы переходим к активным действиям, и это замечательно. Только вот плотность войск этим самым уменьшаем, раскрываемся, появляются уязвимые места.

Расписывать грамотному генералу ничего не надо. До вывода 10-ой армии из довоенной зоны округа наш фронт представлял собой почти монолит. Бей с любого направления, придётся идти через непрерывные порядки войск. Гарнизон, условно говоря, чуть ли не в каждой деревне. Но сейчас мы приходим в состояние плода со скорлупкой. Разбей скорлупу и можно съедать беззащитный плод.

— Мы нацеливаемся взять Каунас? — Улыбка на лице Климовских истаивает. — Может, не стоит? Разбомбить, да и всё.

— А трофеи? — Сминаю отгоревшую папиросину в пепельницу.

— Страсть к трофеям тебя погубит, — начштаба снова улыбается.

— Со своими страстями я справиться могу. Только ты лучше меня знаешь, что если не будем считать каждую бочку, горючего нам всего на пару активных дней хватит.

Не только мы знаем, всем подчинённым плешь проели с этим режимом экономии. Помнится, как-то увидел у Никитина проезжающий грузовик с парой ящиков и долго брызгал на него слюной. Лёгкие грузы можно на конной телеге отвезти, нефиг дефицитное топливо впустую тратить. Почту на мотоциклах или тех же лошадях. В седле многие могут держаться. Такой был смысл моей истерики. Со временем всех так приучил, что иногда приходится ругать за обратное. Неуместную экономию.

— Так ты из-за этого на Каунас облизываешься?

— Всё сгодится, в том числе паровозы с вагонами, но горючее прежде всего. Так что думай, как фон Бока останавливать будем.

— Мы его не остановим. — Климовских смотрит с сожалением. — Это невозможно, Дмитрий Григорич. Под ним полмиллиона личного состава, как минимум. Полтысячи танков…

— Думай, как затормозить. Хотя бы на пару дней, — отхожу от окна, — а я к Голубеву рвану. Через пару часов…

26 сентября, пятница, время 08:10.

КП 6-ого мехкорпуса. Старая граница Пруссия-Польша близ Сувалок.

Генерал Павлов.

— Да, Константин Дмитрич, само собой лучше окружить. Так уничтожать легче, всё правильно, — продолжаю обсуждение предстоящих действий, — только вам и взламывать оборону надо научиться. Опять же бить их способнее, когда они перед тобой. А то гоняйся потом по лесам…

Операцию по взлому немецкой обороны мы продумали. Осталось одно — начать и кончить. Всех кончить, кто убежать не успеет. Гаубицы выставили на передний край? Значит, лишитесь своих гаубиц.

— Товарищ генерал армии! Разрешите обратиться? — Подбежавший старлей-связист ест меня глазами.

— Докладывай, не тяни.

— Эскадрилья чаек на подходе. Десятиминутная готовность!

— Ну, вот, — поворачиваюсь к комкору 6-ого МК (Хацкилевич), — начинайте, Михал Георгич.

— Есть начинать!

Ну и началось. Я так думаю, что не присутствуй Голубев лично, комкор сам бы мог сделать. На нашем совещании он только один раз немного удивился. Вроде что-то на ус намотал, когда я высказал идею скрыть шум танковых моторов. Чем его можно скрыть? Да чем угодно. Шумом других танковых моторов, например.

Непроизвольно все оглядываются вбок. Танковый батальон рванул на запад вдоль немецких позиций. За ним пойдёт группа поддержки. Пехота, миномётные батареи, гаубицы. Не могут немцы держать оборону такой плотности на десятки километров. И воздушный КП армии наконец-то заработал. Оттуда начштаба армии и присмотрит за ударной группой. А мы пока разберёмся со вчерашними нашими обидчиками.

Короткая артподготовка. Миномётами и гаубицами и всего пять минут. Теперь танки. Отдаю стереотрубу Голубеву.

— Смотри, тебе нужнее.

Сам удовлетворяюсь краткими фразами Хацкилевича.

Сначала ставим дымовую завесу. Затем, пользуясь нашими подбитыми вчера танками, как прикрытием, на поле боя выпрыгивает танковая рота. За ними, осторожно, но без промедления выдвигается пехотный батальон…

— Смотри-ка, а фрицы пока не стреляют, — немного удивлённо говорит Голубев.

А как им стрелять? Над ними уже штурмовики кружат. Ещё раз бьют миномёты дымовыми минами, восстанавливают завесу.

Немцы очухиваются, когда танки подходят метров на пятьдесят. Представляю, что там творится. Судя по нецензурным возгласам моих генералов, что-то они видят. Орудийная дуэль в упор — страшное дело.

— Три танка горят, — в словах комкора особой тревоги нет, только сожаление о погибших, — остальные прорвались.

Сам и без бинокля вижу, как яростно кого-то клюют чайки.

— Вторая волна! — Даёт отмашку комкор. Сразу всех предупредил заранее, что командует Хацкилевич, остальные, — это мы с Голубевым, — не суются.

За танковой ротой выдвигается танковый батальон. Каждый танк обсажен бойцами, как плошка варенья осами. Танковый батальон несёт на себе пехотный.

В общем-то, всё. Дальше рутина. Расширение прорыва, сбоку бить линию обороны чуть легче, чем вскрывать консервную банку. Ввод в прорыв лёгкой артиллерии, уничтожение и захват частей обеспечения.

Немного не так получается, неожиданности есть всегда. Моторизованный батальон попытался контратаковать. Их придерживают, а потом снова прилетают штурмовики.

Отхожу к узлу связи.

— Сиди, сиди…

Вскочивший сержант снова приникает к радиостанции.

— Старлей, у тебя связь какая-то есть с ними? — Киваю в сторону боя.

— Так точно, есть товарищ генерал армии! — Чеканит бравый до невозможности русый и стройный старший лейтенант.

— Сделай вот что… — быстро объясняю необходимое. Потом терпеливо жду, пока сержант вызывает сначала «Пчелу-1», потом «Бобра-3», ещё кого-то. Через четверть часа получаю ответ.

Дивизия СС «Рейх», вот кто покусал вчера Голубева. Вот кому сейчас мы холку мылим. Сорок шестой армейский корпус. Остальные части корпуса вроде тоже