Танкисты прилагали титанические усилия для удержания тонкой линии окружения, оказывая помощь мотопехотным частям, обескровленным в схватках со стремящимся прорваться врагом. Генерал-фельдмаршал фон Бок, несмотря на понесенные группой армий потери, все же не скрывал ликования.

«Пехота, в частности, 12-й (Шрот) и 7-й (Фармбахер) корпуса, — писал он в своем дневнике 3 октября, — совершает, казалось, невероятное». Три дня спустя он пишет: «Снова возникает темпераментная перепалка о том, что мои приказы выслать на Вязьму крупные пехотные силы вслед за танковой группой не выполняются и что армия, вместо того, чтобы выполнять их, занимается самодеятельностью». Командующий группой армий «Центр» напоминал командующему 9-й армией генералу Штраусу о том, что главнейшая задача армии — направить пехоту поддержки сразу же за танками. Дорожные условия были ужасающие. «А что творится на дороге Рославль — Москва! По четыре, а то и по пять колонн следуют в одном и том же направлении, приткнувшись друг к другу, кое-где самовольно вклиниваются части люфтваффе, дорога забита полностью. А ведь это единственный путь, по которому осуществляется войсковой подвоз и доставка топлива для танков», — ужасается фон Бок.

Четыре дня спустя вяземский котел хоть и ценой огромных усилий, но все же стал уменьшаться в размерах. 2-я танковая армия Гудериана с великим трудом удерживала его границы. В дневнике фон Бока отслеживается растущая напряженность, так продолжается вплоть до 13 октября, когда вяземский котел, несмотря на яростное сопротивление запертых в нем русских, сузился почти до предела. «Кольцо окружения под Вязьмой сужается, число взятых в плен растет с невероятной быстротой, потери врага колоссальны», — пишет фельдмаршал фон Бок. Тем временем брянский котел распадался на более мелкие, и бои там приобрели совершенно непредсказуемый характер. 15 октября один немецкий полк из состава 134-й дивизии сам попал в окружение на южном участке котла. 17–18 октября 1941 года бои прекратились еще в двух котлах.

Офицер 7-го пехотного полка 7-й танковой дивизии[51] описывает положение, в котором оказался их первый батальон, который потом вызволили танкисты 25-го полка.

«Там было еще хуже, чем тогда у Ярцево [Ярцево — самый тяжелый участок смоленского кольца окружения. Прим. авт.]. Там враг атаковал группировками, равными по численности батальону. А здесь на нас бросались дивизии, а мы отражали их атаки всего-навсего парой моторизованных пехотных рот, причем на участке шириной в 12 километров! Какой толк от всех этих тяжелых вооружений и благоприятных участков территории… если удерживаться приходится лишь с помощью постов охранения?»

Танковый батальон гауптмана Шрёдера вышел к правому флангу батальона, где создалась угроза, в самый критический момент. И танкисты Шрёдера ужаснулись при виде того, что предстало их взорам. Повсюду лежали убитые — бойцы 3-й роты, оборонявшей позиции у Боговодийского (так в тексте. — Прим. перев.).

«Из находившихся в окопах один живой приходился на четверых погибших. Несколько пулеметов молчали — боеприпасы кончились. Впрочем, они кончились у всех… Увидев все это, я убедился, что 3-я рота сражалась до последнего…»

Шрёдер, потрясенный этим зрелищем, на протяжении всех последующих дней в тяжелые минуты не раз ссылался на пример тех, кого ему пришлось тогда увидеть. Солдаты платили столь тяжкую цену, будучи уверенными, что эта битва — последняя, что еще одно усилие — и сопротивление русских неизбежно рухнет. Так что, цель — оправдывает средства. Командир танка Карл Фукс также потерял близкого друга.

«Мы, солдаты, души которых очерствели в боях, не оплакиваем выпавшую на нашу долю участь. Просто потуже затягиваем ремешки касок и думаем об отмщении за наших павших товарищей. Вяземское сражение завершено, и последние отборные силы большевиков разгромлены».

Однако у Брянска окруженные советские войска продолжали сопротивляться. 14 октября 1941 года два батальона пехотного полка «Великая Германия» получили задачу атаковать под покровом ночи деревню Анино, чтобы предотвратить прорыв русских из кольца окружения. Бойцы явно не испытывали восторга от перспектив ночного боя. Оба командира батальонов погрузились в уныние, прекрасно сознавая, какими потерями чреваты подобные операции.

Командиры рот то и дело запрашивали вышестоящие инстанции, желая убедиться, что запланированная атака все же состоится. «Никто не в силах описать ощущения, которые завладевают тобой перед серьезным боем», — признавался один солдат. Солдаты получают последние наставления, распределяются обязанности между младшими командирами, но чувство неуверенности и страха не покидает тебя. Обер-лейтенант Карл Хенерт, награжденный Рыцарским крестом и трижды раненный, излучал уверенность, помогавшую его солдатам избавиться от тягостных размышлений. Ему было 27 лет, его приказы «отличались ясностью и лаконичностью».

Едва началась атака, как одно за другим поступили сообщения о гибели или ранениях командиров рот. Хенерт погиб на месте от пули советского снайпера, угодившей ему в голову. Командир другой роты, и месяца не прослуживший на этой должности, также погиб. Гибель Хенерта болью отозвалась в сердцах бойцов. «Мы даже смотреть друг на друга не могли, — свидетельствует один из солдат. — Всех поразила эта смерть. Я даже толком не помню, как прожил следующие несколько часов». Разворачивалась самая настоящая бойня. В туже ночь погибли еще несколько офицеров. «Непостижимо, как все это произошло, — вспоминает тот же солдат. — Нам все казалось, что вот сейчас кто-нибудь из них подойдет и отдаст приказ. Причем убили их свои по ошибке».

Операцию «Тайфун» группа армий «Центр» начинала силами 14 из 19 дивизий и восемью из 14 моторизованных дивизий[52]. Мобильные соединения поддерживались сорока восемью обычными пехотными дивизиями. 25 пехотных дивизий удерживали кольцо окружения, а оставшиеся участвовали в наступлении. Девять пехотных дивизий обеспечивали фланговую оборону. Девять мобильных дивизий (6 танковых и 3 моторизованных) вели интенсивные бои внутри котла, остававшиеся 6 (4 танковых и 2 мотопехотных) наступали на Москву. Еще 3 дивизии (2 танковых и 1 моторизованная) пытались выйти из боев под Брянском и начать наступление на Тулу и Москву вдоль северо-восточной оси наступления. Успех операции зависел от разгрома 6–8 окруженных советских армий, оборонявших Москву. Генерал-фельдмаршал фон Бок в ежедневном приказе на 19 октября объявил:

«Битва за Вязьму и Брянск сокрушила глубоко эшелонированный фронт русских. В тяжелых схватках с численно превосходящими силами противника разгромлено 8 русских армий в составе 73 стрелковых и кавалерийских дивизий, 13 танковых дивизий и бригад и крупные силы артиллерии.