В соответствии с планом операции «Тайфун» 4-я танковая группа Гёпнера и 3-я танковая группа Гота сосредоточивались на флангах соответствующих пехотных армий. Этим войскам предстояло наступать в восточном направлении, затем развернуться и окружить Вязьму. После завершения окружения советских войск в этом районе танкисты должны были продолжать наступление на восток, а уничтожение окруженной группировки противника возлагалось на пехотные дивизии. 2-й и 8-й воздушные корпуса обеспечивали поддержку с воздуха силами пятнадцати бомбардировочных, девяти истребительных, а также разведывательных авиаэскадр. 1-й и 2-й противовоздушные корпуса отвечали за противовоздушную и противотанковую оборону. Наступление немцев оказалось полной неожиданностью для командования Красной Армии, считавшего, что поздней осенью немцы уже не решатся на проведение серьезных операций[50].

Первый день наступления был отмечен для гауптмана Рихтера проблемами, вызванными русскими минами. Третий грузовик в составе колонны внезапно взлетел на воздух как раз, когда подразделение Рихтера направлялось на передовую. Это был уже четвертый подорвавшийся на мине грузовик за два дня. Когда Рихтер подбежал к машине, водитель, чудом не получивший ни царапины, «побелел как мел и трясся» от только что пережитого потрясения. Рихтер приказал следовать к расположенным за деревнями ранее обнаруженным дотам русских. «Приоткрыв двери домов, местные жители глазели на нас».

Русские по-прежнему отчаянно обороняли подступы к дотам. Не помогла и стрельба в упор из тяжелых орудий. Попытались забросать амбразуры гранатами, в результате получил ранение один упрямец-сержант Красной Армии. Едва рассеялся дым от разрывов, как из бетонированного бункера раздались пистолетные выстрелы. Было решено отправить в дот на переговоры с оборонявшимися одного пленного. Вскоре из дота донесся одиночный пистолетный выстрел. «Этот пленный так навечно и остался в том доте», — констатировал Рихтер. Артиллерия продолжила яростный обстрел бункера, дот снова стали забрасывать гранатами, после чего немцы попытались взять дот штурмом. Не вышло. Тогда отчаявшиеся саперы штурмовой группы облили подступы к амбразурам бензином и подожгли. Некоторое время спустя, пошатываясь, из бункера вышли три красноармейца. «Наши пришли в такое бешенство, что могли совершить самосуд, — рассказывает Рихтер. — Но мы охладили их пыл, — в конце концов, задачу выполнить удалось — бункер взят, но какой ценой?» Всю ночь продолжались ожесточенные схватки.

«Отовсюду слышалась стрельба. Вскоре запылала деревня. Русские танки посылали снаряд за снарядом в огонь, наши стреляли в ответ. Рядом с нами ухнул русский снаряд. Грохот залпов из всех видов оружия не умолкал до самого рассвета… На небе розовело зарево от горящей деревни Зуброво».

Последняя дневниковая запись Рихтера в этот первый день наступления, по сути, повторяет приказ Гитлера. «Сегодня, — читаем мы, — началось решающее сражение с русскими». И Рихтер также считает, что «его следовало начать и завершить до наступления зимы». Немцы сумели прорвать оборону русских вдоль русла Десны.

С увеличением темпов наступления бои перешли в серию быстрых танковых атак. 4 октября передовые части ударной группировки «Кёлитц» (2-я Венская танковая дивизия), прорвав фронт у Десны, остановились у пересечения дорог. Они были так поглощены расшифровкой своих никуда не годных карт, что оказались отброшены в результате «внезапной танковой атаки» русских, вмиг решившей их проблемы с ориентированием на местности. В 300 метрах справа немцы заметили три русских танка. Их тут же обстреляли, но, к великому удивлению, без каких-либо результатов. Было решено использовать заряд помощнее, и хотя он попал в цель, танк как ни в чем не бывало продолжал стоять. Обер-лейтенант, желая довести дело до конца, попытался подобраться к танку на мотоцикле с тыла. И вдруг его подчиненные с изумлением заметили, что офицер, стоя во весь рост, хохочет. Как следует тряхнув «танк», он завалил всю конструкцию. Немцы поддались на проявленную русскими хитрость, перед ними были мастерски изготовленные макеты танков.

Настроение в группе армий «Центр» царило самое что ни на есть боевое. «Темпы наступления заставляли нас очертя голову нестись вперед», — писал в дневнике офицер-танкист, описывая первые три дня операции. Уже на второй день наступления 2-я танковая армия Гудериана сумела продвинуться на 130 километров в глубь вражеской территории, выйдя к дороге Брянск — Орел. Отсюда танковые клинья повернули на север. 3 октября Орел, город с населением в 120 тысяч жителей на стратегически важной автомагистрали и крупный железнодорожный узел, перешел в руки немцев. 4-я танковая дивизия, наступавшая в авангарде танкового клина, преодолела 240 километров от Глухова до цели за 4 дня. Захваченные в Орле запасы топлива и продовольствия позволили в течение двух недель обходиться без войскового подвоза. 5 октября 1941 года 18-я танковая дивизия овладела Карачевом, на следующий день 17-я танковая дивизия — Брянском и мостом через реку Десна. Таким образом, южнее Брянска было образовано огромное кольцо окружения, куда угодили, по предварительным подсчетам, около трех советских армий — 3-я, 13-я и 50-я. Тем временем 4-я танковая группа завершала окружение советских войск с юга со стороны Вязьмы.

Мотоциклисты 10-й танковой дивизии вошли в Вязьму 7 октября. В результате образовался еще один котел, где оказались 16-я, 19-я, 20-я и 32-я армии. Отныне войска Восточного фронта сумели нейтрализовать последние из хорошо вооруженных армий, стоявших у них на пути к Москве.

Только что назначенный командиром танка фельдфебель Карл Фукс (7-я танковая дивизия) поспешил поделиться победной новостью со своей женой. Наконец-то фронт тронулся!

«Наверняка ты уже слышала специальное сообщение по радио о наших успехах. В общем, на карте нас отыскать нетрудно, мы уже рядом с Москвой! Русские не желали верить, что мы в это время года начнем наступление — тут холодает».

Другой офицер из этой же дивизии вспоминает о том, что «такого приподнятого настроения в войсках не было, наверное, с самых Сувалок. Все страшно довольны, что в 404 конце концов снялись с места». Командир 6-го танково-гренадерского полка отдал приказ «идти полным ходом», в результате его колонна «нагнала» по дороге автоколонну русских. В жуткой пыли русские так и не поняли толком, что произошло, и их колонны быстро расстреляли. А оставшиеся в панике разбежались. 6-й моторизованный полк стал первым, кому удалось выйти к «главной дороге» — Вяземскому участку минской автомагистрали. Один рядовой восторженно комментировал: «Все, что на колесах, — в движении, как в старые добрые времена, и приказ все тот же — вперед и только вперед!» Этот же рядовой продолжает:

«Мы вновь короли наступления! Это нас так вдохновляет! Если врагу кажется, что он возвел для нас непреодолимый барьер, то мы его проскочили, даже не заметив. Километр за километром мы продвигаемся в глубь его территории на восток, так что скоро окажемся у него в тылу».