Ах, да. Позовите снизу Гарду, — на вопросительный взгляд пояснила: — орчанка на входе.

Я отдала Бейлиру связку отмычек — так, на всякий случай.

Мы сидели в молчании с четверть часа. Невозмутимая орчанка устроилась на стуле и не сводила глаз с Райин.

Вернувшись, Аларик положил перед Ли блокнот в кожаном переплете:

— Возможно, вам будет интересно. Если это сведения по клинике, я думаю, они должны быть у вас. Но это было заперто в столе.

Эльф многозначительно позвенел отмычками. Кое-чему я его научила.

Райин тяжело дышала, когда Ли листала блокнот. Наконец, она подняла на Райин побелевшее от гнева лицо:

— Пятнадцать операций. Кто они? Убийцы и мошенники, которым новая рожа понадобилась? — Открыв блокнот, она прочитала: — Отвертка. Разрез глаз, выпрямить нос, увеличить губы. Кто она, эта Отвертка?

— Думаю, он, — вставила я слово. — Его банду недавно вырезали. А может, и правда она. Наверное, Отвертке удалось убежать от Меркатов и сменить лицо, чтоб не искали больше. Так, Райин? — Я посмотрела на женщину, но та лишь ожгла меня злым взглядом.

— А вот это точно мужчина: Ловкач, свести шрам. Назначено через две недели.

— Это тот, кто ей документы прислал подержать для меня, — пояснила я для Ли. — Значит, так они и познакомились. Кому и за сколько вы продали сведения про артефакт Лигатрика? Для интереса спрашиваю.

Мне, конечно, никто ничего не ответил.

— Ли, выйдем ненадолго.

Мы вышли в коридор, и Ли попросила подождать. Поймав первую же служанку, отправила ее за двумя орчанками-охранницами, у которых было время отдыха, но в случае необходимости их звали.

— Теперь говори. Может, заодно скажешь, что с ней делать.

— Именно это и скажу. У тебя же есть средства усыпить ее? — Ли кивнула. — Продержите ее на этих средствах две недели. Есть-пить, конечно, будите, но потом снова. Может, три недели, но я думаю, через две уже что-то прояснится. Извини, ничего больше не скажу.

— Бумаги против Меркатов, говоришь… Да, сейчас ее нельзя отпускать. Эх, жаль, хорошей лекаршей была, хоть и без магии. Ладно, сейчас распоряжусь.

Вскоре пришли три женщины, Райин быстро прижали тряпку к носу, и с помощью орчанок куда-то унесли.

Ли глянула на меня:

— Раз уж встретились, посидим? Часок у тебя есть?

— А… — я кивнула на друзей.

— Накормят и напоят. У нас тут кухня как в дорогом ресторане. Ты же понимаешь, что деньги на переправку физиономии только у богатых водятся, а они на каше с похлебкой жить не станут. И бар у нас тут ого-го.

Я вопросительно посмотрела на Бейлира с Алариком, и они кивнули.

Ли увела меня на третий этаж, в одну из декоративных башенок, которые возвышались над ухоженным садом, и нам накрыли на стол. Еда и правда была великолепной.

Не касаясь последних событий, мы болтали о жизни.

Перед тем, как сесть за стол, Ли предложила мне быстро ополоснуться в душе и переодеться в цветастую робу, как у пациенток. Приятный шелк струился по телу, а узоры были хоть и несколько ярковатыми на мой вкус, но вполне элегантными. Ли тоже переоделась.

— Стараюсь придерживаться правил. Помнишь, как нас учила Мостклер?

— Помню. Держите планку, девочки, и тогда, может статься, планка удержит вас в нужную минуту. — Я попыталась изобразить голос преподавательницы, но мне до нее далеко.

— Именно, — кивнула Ли.

Я обратила внимание на ожерелье, которое она надела к ужину. Оно блестело синеватым отливом, и переплеталось углами с резкими формами.. Неужели знаменитая Лунная сталь, которую куют только дварфы, никому не сообщая секрет?

— Красивая вещица, и очень тебе идет.

— Да, Бертилен изучил мой вкус, потом стал работать.

— Твой ювелир?

— Мой ювелир. И мой жених, — не удержавшись, она улыбнулась.

— Но ведь это дварфийская Лунная сталь? Или я ошиблась?

— Не ошиблась. Он дварф, — подтвердила Ли.

— Потрясающе. Но как ты решилась снова выйти замуж? Завидую твоей смелости, — я и правда была удивлена.

— Почему нет? Он хороший. Мы с ним год уже. Я знаю его получше, чем первого. А ты сама? Нет?

— Нет, я больше не рискну. После моих историй… нет.

Ли хмыкнула:

— У каждой свои истории. Это не повод прятаться от жизни.

Я лишь грустно улыбнулась и спросила.

— Неужели тебе совсем-совсем не страшно?

— Чего мне бояться? — ответила она вопросом на вопрос. — Меня били — я выжила. Угрожали — я плюнула. Разорили, — она обвела рукой уютную столовую, — я снова на ногах. — Лилибет глотнула еще вина и призналась: — Был еще один, Кеном звали. Уже про свадьбу говорил. Семейное дело, мол, откроем на двоих. У него лавка мелкая. Я как услышала, задумалась, надо ли. А потом смотрю, он прямо при мне на молодых девок заглядывается. Я осторожно так, мол, не уверена. Рано про свадьбу. Знаешь, что сказал?

Я мотнула головой.

— Ты, говорит, всем хороша, и глазки, и… — она обрисовала рукой выпуклости, — но годы у тебя не те, чтоб откладывать. Отложишь, говорит, а мне ждать, что ль? Думаешь, лучше найдешь? Я и пнула этого Кена под зад.

— Хм… Он, конечно, грубовато сказал и слишком прямо. Ах, впрочем, тебе же потом повезло с ювелиром, — улыбнулась я.

Но Ли осталась серьезной:

— Это не везение, Лори. Это другое. Я слишком себя ценю, чтоб позволить смотреть на меня как на залежалый товар.

Я отдала должное старанию Ли объяснить свои слова, такая длинная фраза была для нее достижением. Но все же я не до конца ее понимала. Этот Кен с перепугу что-то ляпнул про годы, так ли это ужасно? И ведь правда, мы уже не юны.

— Ли, но почему же как товар?

— А так. Годы у меня не те… пф! Залежалась, мол. Нет, Лори. Бертилен считает, что ему со мной несказанно повезло, и вот это правильно. Вот так должно быть, — она со значением хлопнула ладонью по столу.

— Ему повезло, а наоборот? Ты говоришь, что у тебя с ним не везение, — не удержалась я от шпильки.

— Нет, — рассмеялась Ли. — У меня с ним не везение. Повезло — это шла, шла, кошель нашла. А я его такого долго ждала, на Кенов не разменивалась. Вот что у