Пролежав в открытом саркофаге несколько часов, она так и не смогла встать. Но к счастью, вскоре она увидела ярко-оранжевый свет факела, который медленно приближался к железной двери с небольшой решеткой на уровне глаз и лица. Чтобы не выдать себя, Алекса закрыла глаза и сделала вид, будто бы умерла окончательно. Если это спустился человек короля, пусть празднуют победу. Время мести еще не пришло.

Тяжелая железная дверь открылась со скрипом, от которого мурашки пробегут даже у покойника. Вскоре факел приблизился к лицу герцогини так близко, что она прищурилась и невольно открыла глаза. Незваный гость бросил факел на грязный пол и улыбнулся.

— Смотрю, моя пациентка уже жива и почти здорова, — сказал Андре де Дижон.

Алекса нашла в себе силы улыбнуться в ответ.

— Хитер, старый лис, — сказала она. — Понравилось меня мучить?

— Очень! — выпучил глаза доктор. — Как самочувствие?

— Кушать хочу, а еще мне холодно. Как долго продлиться действие яда? Я в уборную хотела отойти, но не могу пошевелиться.

— Боюсь, тебе придется ходить под себя еще минимум месяц, — ответил Андре. — Яд очень сильный, к тому же, я немного опоздал с последней порцией антидота. Так что готовимся к побочным эффектам.

— Например?

— Худшее позади, моя герцогиня. Волосы отрастут, а кожа станет такой же прекрасной, как и была. Может быть, еще несколько месяцев будешь выглядеть как покойник, но это не имеет значения. Главное, ты выжила.

Алекса, вспомнив тех, кто погиб, тяжело вздохнула.

— Какой мне прок от жизни? Отца, сестру и мужа казнили, а мой ребенок…

— Ты выжила, — повторился Андре. — И сможешь прожить прекрасную жизнь. Вот только остался вопрос с королем. Я помогу тебе по мере возможностей, однако нам нужны сильные союзники, способные одолеть этого тирана.

— Нет! — решительно возразила Алекса. — Можешь меня убить, Андре, но на одном бастарде я не остановлюсь. Весь род погибнет.

— Алекса, род Остин очень большой и там есть дети…

— Весь! — твердо решила она. — Я убью мужчин, женщин, детей, даже младенцев, а потом уничтожу все записи. Если хочешь мне помочь, поддержи этот план, потому что на меньшую кровь я не согласна. Убей меня, Андре де Дижон, иначе я восстану и утоплю королевство в крови этого проклятого рода.

Андре повел плечами.

— Если собираешься мстить, мне и вправду следовало тебя убить, — промолвил он. — Я не гожусь в герои, поэтому полагаюсь на тебя, Алекса Масур. Месть тебе ни к чему, а вот спасение…

— Кого я должна спасать?

— Людей. Ты считаешь, будто бы род Остин повинен в жестокостях Ивара Остина? Это не так. Король запугал всех друзей и родственников. Ты ведь была права. Он имеет отношения к короне столько же, сколько власти в моих руках. Кто может подтвердить, что Ивар, рожденный женщиной варваром, наследник герцога? Я вот в этом сомневаюсь. Зато есть тот, кто заслуживает трона. Приходиться ставить на него.

— Леонид Гордон?

— Конечно, — подтвердил Андре де Дижон. — Леонид родился в семье великого полководца, а еще в нем течет кровь первооткрывателя Орана. Это делает его идеальным кандидатом на трон. И речь идет ни о королевстве Шарджа или Фрагиль, я говорю обо всем материке. У Леонида больше прав править нами. Он достойный король и куда лучше Ивара Остина.

Алекса тяжело вздохнула. Она бы встала, если бы могла, но приходилось смотреть на доктора, лежа в саркофаге.

— Андре, я голодная, — призналась она. — Давай обсудим дела после обеда, иначе я тут точно с голоду помру, и все твои планы улетят в трубу.

— Ладно, — улыбнулся он. — Отдыхай, Алекса Масур. Я принесу тебе еды, когда закончиться церемония.

— Какая церемония? — нахмурилась Алекса. — Король решил устроить церемонию в честь моей кончины?

— В эту честь у нас тут будет праздник, — злорадствуя, ответил Андре. — А церемония будет в мою честь. Видишь ли, король отметил мои открытия и решил отдать твердыню Оран, как верному слуге короне.

— Значит, тебе ты правишь югом?

— Только твердыней, городом Оран и южным городом. Остальные владения принадлежат королю.

— Как скажете… господин…

Андре, уходя, улыбнулся. Стоило ему уйти, как усыпальницу заволокла непроглядная пустота. Алекса пыталась побороть боль утраты, но вскоре заскулила и заплакала.

В тот день, много лет назад, когда Роберт Холл рассказал дочерям о матери, Алекса расплакалась, узнав, что стала причиной смерти матушки Офелии. С того самого дня она поклялась себе стать сильнее и не бояться испытаний, которые приготовила Судьба. Алекса не заплакала, когда узнала о дарах королевы, не зарыдала, став женой сурового Карла Масура, но теперь, встретив Ивара Остина, она не могла сдержать своих слез. Он сделал ей больнее всего. И всё, о чем она могла думать, так это о мести. Алекса желает отомстить всему роду Остин, кем бы ни были эти люди. Все они сгорят в пламени гнева, порожденного Алексой…. Нет! Предвестницей! Алекса была слишком слаба, поэтому умерла от яда и была похоронена в усыпальнице рода Масур. С Иваром не справиться слабая женщина, неспособная спасти своё дитя… пришло время Предвестницы.

Зарычав от боли, Алекса нашла в себе силы вытереть слезы, а главное нашла силы сражаться.

— Ивар Остин, ты поплатишься за всё! — заявила она пустоте. — Клянусь умершими родственниками, ты будешь скулить, молить о пощаде, ползая у меня в ногах.

***

Чтобы незаметно вывезти герцогиню из усыпальницы, Андре де Дижон придумал, пожалуй, самый безумный план, который переплюнет все планы Ивара Остина. Безумный доктор вколол ей сыворотку, способную не только усыпить герцогиню, но и сделать вид, будто бы она на самом деле умерла. От препарата сердце стало биться намного медленнее, дышать она начала едва заметно, а, чтобы в это поверили, он обмазал лицо и тело какой-то мазью, которая предала коже белый оттенок покойника.

Когда все было готово к отпеванию герцогини, Андре де Дижон приказал заколотить деревянный гроб, ибо Алекса сейчас стала разносчиком сильной инфекции, от которой у него нет лекарства. Разумеется, у людей появились вопросы, а первым вмешался новый епископ, которого Алекса не увидела, потому что спала в заколоченном гробу.

— Я немного не понимаю, — глядя на гроб, задумался новый епископ земель Оран. — Предательница ведь умерла от вашего яда. Так о какой заразе вы говорите?

Андре не растерялся и уже придумал теорию.

— Вы разве не слышали? — спросил он. — Эта шлюха спала со своим дядей, а их ребенок, плод похоти и богохульства, переносил страшную чуму. Я этого не заметил, пока она лежала в усыпальнице, но мой яд не мог сделать подобного с кожей. Вы ведь сами видели, какие волдыри покрыли все тело. Считаете, что это может сделать обычный яд?