После такого нельзя оправиться. Никогда не наступит такое утро, когда солнце засияет как прежде. Ни одна ночь не принесет блаженного погружения в Лету. Такого не случается — никогда — с родителями ребенка, чью жизнь отобрал убийца.

Теперь их шестеро, думал Линли. Шестеро детей, шесть пар родителей, шесть семей. Шестеро, и каждый читатель газет в стране загибает пальцы, считая.

В соответствии с распоряжением Хильера он отправился прямо к нему в кабинет. К этому моменту Робсон уже наверняка сообщил помощнику комиссара, что Линли не позволил ему, психологу, осмотреть тело и место, где оно было найдено, и Хильер, несомненно, в ярости.

Помощник комиссара был занят беседой с главой пресс-бюро. Это сообщила Линли секретарь Хильера. Тем не менее он должен немедленно пройти в кабинет, как следовало из указаний помощника комиссара, оставленных на тот случай, если исполняющий обязанности суперинтенданта Линли появится во время совещания.

— Он испытывает… — Джуди Макинтош сделала паузу. Казалось, пауза потребовалась скорее для произведения пущего эффекта, чем для поиска нужного слова. — Он испытывает по отношению к вам некоторую враждебность, суперинтендант. Надеюсь, теперь вы предупреждены и так далее?

Линли лишь вежливо кивнул в ответ. Он часто удивлялся, как это Хильер умудрился подобрать себе секретаря, настолько полно соответствующего его стилю руководства.

На встречу с Хильером Стивенсон Дикон привел двух молодых помощников, как заметил Линли, входя в кабинет. Юношу и девушку. И оба они выглядели так, будто только вчера встали со студенческой скамьи: до блеска намытые, азартные, самоуверенные. Ни Хильер, ни сумрачный Дикон (который прибыл в кабинет помощника комиссара почему-то с литровой бутылкой газировки) не представили Линли незнакомых сотрудников.

— Вы уже видели этот цирк, полагаю? — начал Хильер без каких-либо вступлений. — Предложенные нами брифинги их больше не удовлетворяют. Мы сейчас продумываем способы, как их отвлечь.

Молодой помощник Дикона с религиозным рвением записывал каждое слово Хильера. А девушка, напротив, не отрывала от Линли пристального взгляда. Так, наверное, хищник выслеживает добычу, думал Линли, несколько озадаченный таким вниманием.

— Я думал, что в этих целях вы решили дать информацию в «Краймуотч», сэр, — сказал он.

— То решение было принято до того, как все тут встали на уши. Теперь будет недостаточно одного только сюжета в «Краймуотч».

— Тогда что? — Линли еще не сообщил помощнику комиссара о кадрах, обнаруженных среди записей видеонаблюдения, и не собирался делать это сейчас. Он хотел дождаться отчета Хейверс о поездке в Стейблз-маркет, — Надеюсь, мы не будем использовать ложную информацию.

Хильер недовольно поморщился, и Линли понял, что поспешил.

— У меня нет такой привычки, суперинтендант, — сказал помощник комиссара. И бросил главе пресс-бюро: — Скажите ему, мистер Дикон.

— Внедрение. — Дикон открутил крышку с бутылки газировки и сделал глоток. — И тогда этим паршивцам не на что будет жаловаться. Прошу прощения, мисс Клапп, — обернулся он к девушке, которая смутилась от своеобразного проявления светских манер.

Линли понял, о чем идет речь, но не хотел верить.

— Извините? — произнес он вопросительно.

— Внедрение, — повторил Дикон с раздражением в голосе. — Мы допустим журналиста в следственную группу. И он станет очевидцем работы полиции над преступлением такого масштаба. Такие вещи иногда делаются в военное время.

— Неужели вы не слышали об этом, суперинтендант? — спросил Хильер.

Разумеется, Линли слышал. Он просто не в силах был поверить, что пресс-бюро считает возможным повторять эту глупость.

— Мы не может так поступить, сэр, — обратился он к Хильеру. Линли старался говорить вежливо, что стоило ему больших усилий. — Это неслыханно и…

— Да, в полиции такого раньше не делали, суперинтендант, — сказал Дикон с неискренней улыбкой. — Но это не значит, что мы не можем так поступить. В конце концов, мы уже не раз приглашали прессу на запланированные аресты. А теперь просто сделаем следующий шаг. Допуск проверенного, тщательно отобранного журналиста из приличной — обратите внимание, мы не говорим о таблоидах! — газеты к материалам следствия остановит со стороны населения растущее недовольство полицией. И от этого выиграет не только данное расследование, но и вся столичная полиция в целом. Надеюсь, не нужно объяснять, сколь взволнована публика этими убийствами. Первая полоса сегодняшней «Дейли мейл», к примеру…

— Завтра попадет в чье-то мусорное ведро, — перебил Линли. Следующие слова он адресовал Хильеру и попытался быть столь же рассудительным, как Дикон. — Сэр, такой шаг создаст невообразимые трудности. Разве сможет команда свободно обсуждать детали дела, скажем, на утреннем совещании, при постороннем, который любое их слово может поместить в ближайший номер «Гардиан»? И как нам быть с положениями Закона о неуважении к суду?

— Это, — отчеканил Хильер, глядя прямо в глаза Линли, — проблема журналистов, а не наша.

— Вы хотя бы представляете, сколько имен мы называем по ходу дела? — Линли осознавал, что понемногу теряет контроль над эмоциями, но счел, что сейчас главное — донести суть возражений до Хильера, а не сохранить бесстрастность Шерлока Холмса. — Какой, по-вашему, будет реакция человека, который прочитает о себе в газете что-то вроде «сотрудничает с полицией»?

— И с этим будет разбираться газета, а не мы, — самодовольно вставил Дикон.

— А если упомянутым человеком окажется убийца, которого мы ищем? Если он после этого затаится?

— Вы же не хотите сказать, будто предпочли бы, чтобы он продолжал убивать, — сказал Дикон.

— Я хочу сказать, что это не игрушки. Я только что разговаривал с отцом тринадцатилетнего ребенка, чье тело…

— Об этом мы еще поговорим, — перебил Хильер. Он впервые за все время разговора оторвал взгляд от Линли и посмотрел на Дикона. — Подготовьте мне список имен, Стивенсон. С краткой биографией каждого. И с образцами статей. Мое решение я буду готов сообщить вам… — Он взглянул на наручные часы и сверился с ежедневником на столе. — Думаю, через сорок восемь часов.

— Не стоит ли пустить слушок там, где следует? — Это предложение поступило от молодого помощника Дикона, который на мгновение прекратил строчить. Девушка же хранила молчание и смотрела исключительно на Линли.

— Не сейчас, — сказал Хильер. — Я буду на связи.

— Тогда все, — поднялся с места Дикон.

Линли наблюдал, как трое сотрудников отдела по связям с общественностью собирают блокноты, папки, портфели и сумки. Они вышли из кабинета колонной, возглавляемые Диконом. Линли не ушел вслед за ними, а воспользовался затянувшимися сборами и уходом, чтобы успокоиться.

— Малькольм Уэбберли был кудесником, — сказал он наконец.

Хильер сел за стол и, уперев подбородок в сплетенные пальцы, посмотрел на Линли.