светильников, чтобы запоздавшие виманы могли безопасно сесть, а вот городок погрузился в темноту. Пришлось отложить экскурсию по гарнизону на следующий день.

Завтрак всем подали в комнаты, так как общий зал был переполнен. А потом вся столичная знать высыпала на улицу, и в небо поднялись десятки платформ, чтобы доставить своих хозяев к пограничным камням.

Анха не знала, как относиться к тому, что она вскоре увидит. Когда-то она чудом избегла этих камней, а Гераб Лазорев самолично убил всех близких, чтобы его клан миновала участь поглощения. И в то же время учитель с благоговением говорил, что лучшие маги добровольно истратили себя для создания этих камней. Этих магов до сих пор чтят и считают героями.

С такими мыслями Анха прибыла к обозначенному месту и с удивлением увидела выстроенные трибуны. Распорядитель лично проводил её туда, где было выделено для неё место, и под завистливыми взглядами тех, кого сопровождали слуги распорядителя, пожелал приятного времяпровождения.

Анха не нашлась, что ответить на любезность, а дед доброжелательно кивнул и даже что-то сказал.

Вскоре заполнились все ряды и появился император с семьей. Анха вместе со всеми поднялась и склонила голову. Шелестели наряды, раздавались вздохи и ахи, слышались щелчки пальцев от творимых простеньких заклинаний.

Княжна же хмурилась, стараясь понять откуда идет фоновый навязчивый звон. Говорят, что когда много одаренных собираются вместе, то их магия создает подобное звуковое напряжение, но Анха не помнила, чтобы слышала что-то похожее на балу.

Правда, когда заполнились трибуны и все друг с другом начали разговаривать, то жужжание вроде бы перестало быть слышным, но с приходом Императора все стихли — и оно вновь начало давить на мозг. Анха потерла виски и вместе со всеми прислушалась к приговору, который зачитывал перед трибунами глава клана Дознавателей.

Поначалу княжна старалась не упустить ни слова, но вскоре стала отвлекаться, впрочем, как и другие. Преступлений у клана Меча оказалось много, а имперский дознаватель сухо перечислял обнаруженные факты, и все сливалось в бесконечный поток слов.

Наконец было озвучено последнее обвинение и вперёд вывели тех, кто должен был сегодня накормить собою пограничные камни. Анха увидела дядю императора Великого князя Бориса Острова. За ним следовали его сыновья.

— Они тоже замешаны? — тихо спросила она у деда.

— Непосредственно — только наследник, — так же тихо ответил Алексис, внимательно слушавший речь дознавателя.

— Но почему тогда… — Анха замешкалась, думая, как сформулировать мысль о том, что не стоило выставлять на всеобщее обозрение тех, кто не так уж виноват. Их же наверняка помилуют и заменят принудительное кормление камней на что-то другое! А значит, им после всего придётся жить среди тех, кто сейчас сидит на трибунах, но слова деда оборвали возникшие размышления:

— Императору не нужны мстители, тем более из клана Меча.

— Но…

— Они догадывались о происходящем, видели, что в клане творилось неладное, и ничего не сделали, — резко ответил дед. — Ваша светлость, вы забываете об ответственности. Они могли как минимум выйти из рода и клана, но им хотелось сохранить блага. Это не крестьяне, от чьих ошибок пострадают только животные и растения. Это великокняжеский род, и от них зависели судьбы не только отдельных людей, но и кланов. Тот же клан Лазурных подвели под императорское наказание только тогда, когда старый глава их клана перешел дорогу Острову.

— Я понимаю, — прошептала Анха, замечая, что на них стали оглядываться. Ответственность магов! Она всё об этом знает, но внутри прочнее всего утвердился постулат «не навреди», а не «по возможностям и спрос».

А потом вывели молодых членов клана Меча и среди них Елену Острову. Та гордо вышагивала и ни на кого не смотрела. Следом за семьей Великого князя вытолкнули принятых в клан Меча магов.

— А это исполнители? — спросила Анха.

— Да. Император помиловал только нижнее звено клана. Многие из них обретут свободу и кстати, они очень благодарны вам. Вы единственная, кто выжил и выдвинул обвинения против верхушки. Вы не представляете, какой кошмар творился внутри этого клана. Мы все знали, что многие мечтали в него войти, а оказалось, что те, кто внутри, многое отдали бы, чтобы выйти, но обратной дороги из него не было. Так что не жалейте тех, кому предстоит послужить в последний раз на благо Империи. Насквозь гнилой клан! Возможно, это единственное, что они сделают полезного за свою жизнь.

Больше Анха ничего не спрашивала. Гудение усиливалось и давило на уши. Девушка сделала несколько глотательных движений, пытаясь избавиться от заложенности ушей, но ничего не помогало. Княжна стала осматриваться, ища, откуда идет звук, но на трибуне это невозможно было понять. А потом к осуждённым вышел Император и что-то сказал им. Все одобрительно загудели.

— Его величество снял родовую защиту, — пояснил дед, видя, что внучка выглядит потерянной.

— Это которую? — встрепенулась Анха, а потом вспомнила, как стояла перед императорской семьей на балу и не могла никого из них увидеть в магическом плане. А ведь Островы — ближайшая родня императору!

Княжна сразу перешла на магическое зрение и едва не ослепла. Окружающие её одарённые сияли разноцветьем. Особенно яркими были стихийники, но всех переплюнули огневики — именно по ярко-красным всполохам она увидела давних знакомцев Жаровых, и молодой князь Яр даже подмигнул ей.

Анхе пришлось поставить ладони козырьком по бокам от глаз, чтобы энергия соседей не мешала ей увидеть Великокняжескую семью. На её защитный жест сразу же обратили внимание, и посыпались шуточки. Только княжне, стоило посмотреть на Великого князя, на его наследника и многих других, стало не шуток. Почти все те, кого вывели и поставили перед пограничными камнями, были заражены скверной в большей или меньшей степени.

Дядя императора, Борис Остров, даже вряд ли уже был человеком. Это была сама скверна, обтянутая кожей человека. Анха в ужасе подалась назад и тыча в Великого князя рукой, пыталась одним словом выразить то, что увидела, но лишь ещё больше вызвала недоумения у окружающих. Теперь на неё оглядывались даже те, кто сидел намного дальше и хихикали.

— Ваша светлость, вы ведете себя неподобающе, — ахнула бабушка и поймав руку Анхи, с силой заставила опустить на колени.

Княжна глубоко вдохнула и, бросив быстрый взгляд на Татию, жёстко бросила:

— Отпустите!

Графиня обиженно поджала губы и кивнув, развернулась к императору. Дед неодобрительно покачал головой, а Анха застыла, ловя ускользающую мысль.

В это время Великого князя Острова окружили боевики