Эдит чувствовала себя новой луной, которая постепенно наполняется светом.

В какой-то момент нарастания осознанности она поняла, что в комнате есть и другие люди. Их лица были знакомыми, хоть она и не могла сказать, как именно. Они за нею отлично ухаживали, уж это она понимала. Волосы младшей медсестры, разговорчивой и неутомимой, были острижены коротко, как у новобранца. Ее лицо отличалось выразительностью, а лавандовые глаза сияли. Старшая медсестра почти ничего не говорила и была такой крупной, что от ее шагов сотрясался пол.

Почему она в постели? Эдит не могла вспомнить. Она точно не знала, где находится, хотя этот вопрос ее не очень беспокоил. На самом деле ее ничего не беспокоило. Совсем ничего.

Молодая медсестра покормила ее теплым молоком, смешанным с овсяной кашей, и вытерла подбородок. Старшая медсестра расчесала ей волосы – грубовато, но с добротой. Эдит позволила щетке тянуть ее голову. Ей нравилось ощущение движения туда-сюда. Она на мгновение закрыла глаза, а когда открыла их снова, в комнате стало тихо и лампы едва горели.

Возникло ощущение, будто кто-то сидит у нее на руке. Это было совсем не больно. Что-то вроде постоянного давления. Каждый раз, когда она пыталась поменять позу, конечности сопротивлялись. Уж не парализовало ли ее? Нет, она не чувствовала оцепенения. Только безразличие.

Прошли часы, прежде чем Эдит решила посмотреть, кто сидит у нее на руке, и велеть ему убираться, потому что рука начала болеть. Она повернула голову…

Третья медсестра, одетая в аккуратную накрахмаленную униформу, сидела у нее на плече, как в дамском седле. Напевая бессмысленную мелодию, медсестра достала клеймо для скота из ведра с красными углями. Она высунула язык и прикоснулась розовым кончиком к светящемуся железу. Зашипел пар, и медсестра отстранилась, бормоча и шлепая сухими губами.

А медсестра хоть понимает, что Эдит очнулась? Она попыталась спросить, почему та сидит на ней, но выдавила из себя лишь хрип, и этого хватило, только чтобы привлечь внимание медсестры. Та улыбнулась и погладила «больную» по руке. Это не понравилось Эдит. Она чувствовала, как волоски на коже становятся дыбом, как кровь пульсирует в пальцах. Она чувствовала вес собственной руки, и по какой-то причине – не получалось точно вспомнить какой – это ощущение ее печалило.

– На счет «три», – сказала медсестра, а затем прижала клеймо к мягкой коже ее плеча.

Боль была такая, словно Эдит пропихнули в отверстие для пуговицы.

Она проснулась с ужасным вздохом.

Миг спустя Волета оказалась рядом, схватила ее за руку и принялась заверять, что все хорошо. Она в постели, отдыхает, и худшее уже позади.

Эдит сразу же вспомнила о чувстве собственного достоинства. Она села, вежливо отказываясь от какой-либо помощи. Плечо пульсировало, но в целом она чувствовала себя здоровой.

– Который сейчас час?

– Немного раньше полуночи. Ты дремлешь уже два дня. Я не знаю, чем Сфинкс накачал тебя, но эта штука была посильнее рома.

Эдит потерла лицо:

– Капитан вернулся?

– Нет, – сказала Волета, слезая с кровати. Ей вдруг стало неловко, из-за того что сидела так близко к старпому. – Вы действительно не много пропустили. Байрон приходил каждые несколько часов, чтобы посмотреть на вас.

– Байрон осматривал меня? – Эдит поморщилась.

– Под наблюдением, конечно. Он измерял температуру, оттягивал веки и немного держал запястье. Однажды он принес пузырек с чем-то от Сфинкса, потому что вы стонали во сне. Мы вылили его вам в рот, и, похоже, это помогло. Вообще-то, он был великолепен. Я думаю, вы должны быть с ним повежливее.

Эдит была слишком ошеломлена, чтобы закатить глаза.

– Где Ирен?

– Она легла спать несколько часов назад. Мы по очереди наблюдали за вами. Есть хотите?

– Нет. – Она спустила ноги с кровати.

Воздух внезапно поредел. На мгновение Эдит решила, что падает в обморок, и, справляясь с головокружением, сделала несколько глубоких вдохов. Чуть придя в себя, она встала с кровати, держась за столбик, и отошла, ступая широко, но не очень-то уверенно.

Волета с беспокойством наблюдала за тем, как старпом бредет по комнате, пошатываясь, и вздохнула с облегчением, когда Эдит, не упав, подошла к скамейке возле туалетного столика.

Рассматривая отражение в зеркале, Эдит никак не могла отождествить увиденное с собой. Ее новая рука была безыскусной, как корыто. Изящество со всеми завитушками исчезло, на смену ему пришли громоздкие пластины и наплечник, который ни за что не поместится в рукав. Новый движитель был вполовину массивнее предыдущего.

– Совсем другая, верно? – проговорила Волета, чье отражение появилось в зеркале позади Эдит.

– Он сказал, что моя прежняя рука была предназначена для дипломатии и легких потасовок, а не для постоянных драк, для которых я ее применяла. Эта модель покрепче, – сказала Эдит, стукнув по руке. Та зазвенела тихо и гулко, как чугунная сковорода. – Никогда в жизни не мечтала о платьях, так что не стану по ним тосковать. Но я спрашиваю себя, взглянет ли хоть кто-то теперь мне в глаза, или они будут слишком заняты, таращась на… этот паровоз.

– Чушь. Не вижу ничего такого, что не смог бы исправить хороший шарф. – Девушка одернула ночную рубашку старпома, поправляя воротник. Один рукав рубашки отрезали, чтобы освободить место для механической руки, и платье висело криво вокруг шеи и груди. – Возможно, стоит попросить Сфинкса обновить ваш гардероб.

– Он сказал, что взял тебя под крыло. Можешь не притворяться. – Молодая женщина все еще смотрела на отражение Эдит, особенно на ее волосы, которые приподняла и собрала, изучая эффект с сосредоточенной гримасой. – Я не понимаю, почему ты на это пошла. Я не пыталась лишить тебя чего-либо. Я только хотела защитить тебя.

– Я на это пошла, потому что мы не можем продолжать делать врагами всех, кого встречаем, сэр. Ничем хорошим для нас это не закончится. Кроме того, я чувствовала себя узницей, а мне это не нравится.

– Почему ты продолжаешь называть меня «сэр», если не собираешься делать ничего, о чем я прошу?

Волета перевела взгляд с волос старпома на ее лицо в зеркале:

– Я знаю, что это конфликт интересов, но, думаю, до сих пор мы с ним очень хорошо справлялись. Вы отличный старпом, и я с нетерпением жду возможности выполнять ваши приказы на протяжении еще очень долгого времени.

– Однажды я привезу тебя к себе домой и познакомлю с отцом. Пусть увидит, что я не была самой не по годам развитой девушкой в целом мире.