— Именно поэтому мои люди не смогли обнаружить, а уж тем более добраться до него, – заметил из тени Уве. – Отдельное расследование проводят «Вестники сумерек», но никаких вестей от них нет. Возможно, и не будет. Это значит, что они не выполнили свое задание либо мертвы. Даже «вестники» не всесильны.

— Вы собираетесь продолжить преследование? – Мне почему‑то не верилось, что Герман оказался настолько коварен и хитер, что похитил драгоценный талисман с целью передать его каким‑то злодеям, собравшимся освободить Вельзевула. Вот не верилось, и все тут. Я даже допустить не мог, что кто‑то продумал настолько дерзкий и хитрый план, что учел даже мое настроение. Нет, определенно это было не так…

Тогда как?

— Непременно, – кивнул Уве. – Это будет непросто, но сейчас мы знаем, откуда он вышел, и даже предполагаем, куда направляется.

— И куда же?

— В порт Ар*censored*ии, – ответил граф. – Там сейчас очень шумно. Идет переправка армий, сотни людей приходят и уходят, появляются и исчезают. Затеряться в такой толпе – дело простое. Люди Уве, конечно, попытаются задержать его, но получится у них или нет – известно только богу.

— Вы рано списываете меня со счетов, лорд, – обиделся начальник тайной службы. – Я лично проконтролирую работу охраны порта и города.

— Очень на это надеюсь, – кивнул правитель.

— Я все же не понимаю, – вклинился в беседу Меллор. – Как похитителю удалось обмануть демона? Неужели это вообще возможно?

— Думаю, что возможно, – признался я. – Особым качеством отличать правду ото лжи я не обладаю. Распознать могу ее лишь посредством банальной дедукции. И вот что самое странное: имели место некоторые обстоятельства, которые невозможно подстроить, сымпровизировать даже посредством магии.

— Что вы хотите этим сказать? – нахмурил брови граф.

— Мне кажется, что Германа подставили.

— Это нонсенс! – подпрыгнул Уве. – И артефакт он украл по чистой случайности, и скрывался от всех тоже не нарочно, даже умудрился завоевать доверие демона.

— Тише, Уве, – попросил его граф Августин и вновь повернулся ко мне. – У вас есть какие‑нибудь доказательства?

— Только череда невероятных случайностей. Совершить такой глобальный обман просто невозможно для человека.

— Ваше появление мы тоже считали невозможным, – добавил Меллор. – Однако вы здесь.

— Тогда я тоже займусь поисками Германа, – решил я. – Талисман отдам вам, как только найду его. Мне он не нужен. Но суд над похитителем буду вершить я сам. Если он действительно имел дерзость меня обманывать – живым не уйдет.

— Останавливать вас мы не будем даже пытаться. Попробуйте отыскать его. Быть может, это получится именно у вас. – Граф вздохнул. – Но у меня есть одна просьба. Не впутывайте в это дело мою дочь. Оставьте Лилию в Короне. Ее жажда геройства добром не кончится.

— С ними еще была девочка, – напомнил Уве. – Со странными глазами. Возможно, магичка, но неопытная.

— Девочка тоже пусть остается.

— Тогда я отправлюсь в Ар*censored*ию. – Начальник тайной службы поднялся с лавки. – Здесь я вам больше без надобности.

— Да, верно, Уве, – согласился граф Августин. – Отправляйтесь. Думаю, собрание окончено. Мне нужно проконсультироваться с епископом, но он не потерпит присутствия демона.

— О, тогда я одолжу вашего пришельца, – воспрянул духом Меллор. Повернулся ко мне. – Лорд говорил, что у вас есть вопросы ко мне. Кажется, касательно устройства нашего мира?

— Не только. Хотелось бы кое‑что уточнить.

— Вот и отлично, у меня тоже есть несколько хороших вопросов к вам. Пройдемте в мою лабораторию.

Лаборатория Меллора занимала всю башню целиком. Причем занимала самую большую из всех трех дворцовых башен, расположенную в конце левого крыла, и вмещала в себя жилую комнату, склад, библиотеку и, естественно, само помещение для проведения опытов. Меллор занимался всем, чем только возможно: химией, физикой, географией, геологией, биологией, ботаникой, – все, где можно отыскать загадки, казалось интересным пытливому старцу. И хотя действительно ему было не больше пятидесяти, но выглядел он куда старше своих лет – сказался сидячий образ жизни и вредное окружение.

Годы поисков отшлифовали его разум до поразительной остроты. Первый вопрос, который казался ему интересным, поставил меня в глубокий тупик.

— Мне вот интересно, – сказал он, – а наш язык вы выучили в своем мире?

— Язык? – переспросил я.

— Да! Наречия, диалекты. В одной только Дневе распространено пять, а то и семь основных наречий. А если отправиться в Южный или Северный Словень – там их десятки. Или возьмите разрозненные султанаты. За прошедшее тысячелетие их речь изменилась, и очень сильно изменилась – человек с прибрежных районов может и не понять сородича из пустыни.

— А если применить подход к существу из другого мира, – продолжил его идею я, – то оно вообще не должно было понимать человеческую речь. Но я понимаю.

— Именно так, – кивнул он. – А как, кстати, обстоит у вас дело с чтением? Даются сложные письмена Словеня? Их язык довольно груб, но письменность – искусство.

— Нет. Я не понимаю даже простых надписей на вывесках в городах. Как ребенок. Мне нужно заново учить азбуку.

— Азбуку? – удивился Меллор, – Что это такое?

— Книжка с картинками. Использовалась в моем мире для обучения детей чтению.

— Интересно, – причмокнул губами он, нырнув между шкафами, битком набитыми свитками и фолиантами. Начал перебирать книги на полках. – Превосходное понимание устной речи и полное отсутствие знания письменности. Может, вы применяете какую‑то магию, чтобы понимать людей?

Я задумался.

— Знаете, а ведь до этой минуты меня этот вопрос не беспокоил… Большинство заклинаний, которые я использую, инициируются спонтанно, иногда даже неосознанно, волевым усилием. Быть может, магия, помогающая мне общаться, используется сама, без моего участия, как дыхание или пищеварение.

— Возможно, возможно, – удовлетворенно кивал Меллор, продолжая перебирать книги. – Жаль, я не вдавался в магическую науку. Вам надо бы поговорить с одним моим знакомым, мы уже лет двадцать, как ссоримся, не можем переспорить друг друга, что же главенствует в мире: магия или наука… О, а вот и она.

Он извлек тонкую и изрядно потрепанную книжечку в твердой кожаной обложке, на которой были заметны следы детских зубов. Протянул мне.

— Что это?

— А это, как вы ее назвали, азбука. Книга для обучения детей чтению. По ней постигала чтение Лилия.

— И, как я полагаю, покусала книгу тоже она?

— Возможно… Или ее брат. Этим двоим всегда нужно было сначала попробовать на вкус, а уже потом спрашивать, съедобно ли это.