Мне оставалось лишь тихо выругаться.

Я выглянул в окно.

Солнце поднялось высоко, но не достигло зенита. День только начинался, но во дворе уже столпились рыцари ордена Львиной розы. Конечно, в этом не было ничего особо удивительного, ведь все правое крыло занимали казармы, но я никак не мог привыкнуть к большому скоплению людей с эмблемой ордена на щитах. Они тренировались, разделяясь попарно и колошматя друг друга по металлу деревянными подобиями мечей, пока тренер – мужчина с бородой и хриплым голосом указывал на все их ошибки и оплошности.

Я понимал, что доказать невиновность Германа у меня нет ни шанса. Только если я смогу найти и доставить рыцарям живыми тех, кто сейчас гонит мага в Ар*censored*ию, а еще лучше, того, кто ими руководит.

Расправив помявшуюся за ночь одежду, я направился к графу Августину.

На мою удачу, он оказался у себя в кабинете. Правитель сидел за рабочим столом, склонив голову над свитками. Лицо его было хмурым. Кажется, он не спал всю ночь.

— Я должен уйти, – сказал я.

Он поднял голову.

— Рано утром пришел доклад от отряда, патрулирующего южную границу болот. Они видели человека, по описанию похожего на похитителя артефакта. Он направлялся в сторону Ар*censored*ии.

— Именно поэтому я должен уйти.

— Вы сказали, что считаете его невиновным. – Граф вздохнул. – Мне нужно знать, вы будете мешать нам и продолжите защищать его?

— Если я найду доказательство его невиновности. Например, приведу вам людей, ответственных за это преступление, и верну артефакт, вы прекратите его преследовать?

— Я не вправе давать такие обещания… – задумался он. – Но если доказательства будут весомыми, я смогу вынести этот вопрос на рассмотрение архиепископа и короля.

— Думаю, этого будет достаточно, – кивнул я.

— И еще, я должен предупредить вас. Епископ Вольдемар отказался добиваться от архиепископа приказа о прекращении вашего преследования. Вероятнее всего, когда вы вновь встретитесь с орденом Львиной розы, они попытаются вас атаковать.

— Я постараюсь избежать бессмысленных жертв.

— Надеюсь, у вас получится. Если пожелаете, я дам коня, доспехи, новое оружие и, разумеется, деньги на странствия. Будет хорошо, если вы покинете город до завтра.

— Это приемлемо.

— Однако у меня есть к вам одна просьба.

— Что вы хотите, чтобы я сделал?

— Убедите мою дочь не идти вместе с вами. Пусть она останется дома, я уж за ней пригляжу. Достаточно уже геройских фантазий. Благими намерениями вымощена дорога в ад! Пусть она знает об этом. Я потерял одну дочь и не хочу прощаться со второй. А ведь я думал, что уже лишился ее…

— Хорошо, я поговорю с ней, – кивнул я и покинул кабинет лорда.

Слуги меня боялись. Обходили стороной, прятались, судорожно крестясь, всеми способами старались избегать контакта со мной, тем более контакта глазами. Поймать на себе мой взгляд было для них сродни проклятью. Страх затуманивал рассудок людей.

Большинство рыцарей, стражников и охраны с удовольствием устроили бы мою показательную казнь на центральной площади города. Епископ и капеллан обрадовались бы этому событию настолько, что сделали бы этот день ежегодным праздником. Даже граф наверняка почувствовал бы облегчение от моей смерти. Хотя он пытался поверить мне, пытался понять, но его разум был скован религиозной идеологией и не мог принять мою правду. Но он хотя бы не был так же агрессивен, как некоторые фанатики.

Граф воспользовался военным законом о мирных переговорах, запрещающим преследование или нападение на представителя вражеской армии, пока тот пребывает в крепости, дворце или военном лагере Дневы с целью проведения мирных переговоров. Епископ просто не смог ослушаться приказа, потому как в вопросах войны главным был все же граф Августин Руденберг.

Возле комнаты Лилии было подозрительно людно. Возле двери, пригнувшись и поглядывая в дверную щель, стоял усатый камергер, у него за спиной перешептывались две молоденькие служанки и, приоткрыв рот, прятался за углом ближайшей двери юный паж.

— Леди Лилия, – устало и недовольно бубнил камергер, – вы не можете сидеть в своей комнате вечно. Рано или поздно вам придется выйти.

Он подождал немного, возможно, ждал ответа, но не дождался такового.

— Поверьте, это для вашего же блага. – Он тяжело выдохнул. – Лорд беспокоится о вас. Он страдает, когда вас нет рядом. Известия о вашей смерти сильно подкосили его здоровье. Он не переживет, если с вами что‑нибудь случится.

Кажется, Лилия что‑то ему ответила, но я не разобрал. После пробуждения мой слух как‑то притупился; достаточно было волевого усилия, чтобы восстановить его, но когда я это сделал, она уже прекратила говорить.

— Что здесь произошло?

— Леди Лилия заперлась в комнате, – не поднимая головы, начал камергер. – И не хочет выходить, не пускает никого и даже отказывается завтракать. Все потому, что лорд запретил ей уходить из Короны вместе с этим проклятым демоном… Ой, ну… то есть… с вами… господин…

На последних словах он все‑таки решил поднять голову и очень удивился. Лицо его побледнело, руки затряслись, колени подогнулись. Молоденьких служанок словно бы ветром сдуло, а паж исчез раньше, чем я про него вспомнил.

Отпустив камергера восвояси, я постучал в дверь комнаты норовистой дворянки. Но открывать она не пожелала. Пришлось об этом попросить. Только узнав мой голос, она ответила и отперла засов, представ предо мной в короткой ночной рубахе. Волосы ее были причесаны и тщательно отмыты от следов наших тяжелых путешествий.

— Кажется, ты объявила забастовку? – ненавязчиво начал беседу я.

— Отец запер меня во дворце! – ответила Лилия. – Не хочет, чтобы я отправлялась на поиски Германа вместе с тобой. В ответ я закрылась у себя в комнате и отказалась есть!

— Мудрое решение, – одобрительно кивнул я.

— Вот! И ты тоже считаешь, что я поступаю правильно! – по–детски обрадовалась она.

— Я о решении лорда. О том, чтобы запретить тебе покидать дворец… хотя бы на время.

— Что–о? – завыла от возмущения девушка. – Да ты!.. Да как ты смеешь!

Она обозленно фыркнула, вернулась и села на кровать, подтянула босые ноги, а затем вовсе целиком спряталась под одеялом. Даже не видя ее, я чувствовал, что внутри она вся прям кипит.

Ни слова не говоря, я подошел к окну. Во дворе дворца мужчина с бородой все еще муштровал группу рыцарей–новобранцев, изредка рявкал на них или ударял плашмя мечом по железным каскам.

— Насколько велика власть графа Августина в этом городе? – спросил я.

Лилия не ответила.