Известные специалисты по Великой Отечественной войне Лев Лопуховский и Борис Кавалерчик доказывают, применяя советские статистические данные, что с артиллерией у Советского Союза перед войной было все в порядке. Ими приводится цифра общего количества орудий и минометов в СССР на 22 июня 1941 г.: 110 444 штуки, из них в западных округах 52 666. Правда, из общего количества стволов в советской артиллерии имелось 34 622 миномета калибра 50 мм, как считают авторы, они были малоэффективны. Далее, не уточняется, сколько минометов более крупных калибров было в частях РККА на начало войны. Очевидно, много, если только минометов малого калибра произвели более 30 тысяч штук. Например, только в КОВО перед войной минометы составляли почти 45 % от всех артиллерийских стволов[617].

Есть данные, что непосредственно в зоне боевых действий первого месяца войны СССР имел 37 500 орудий и минометов против 47 000 немецких орудий и минометов[618]. Очевидно, Лев Лопуховский и Борис Кавалерчик причислили к западным округам все, что имелось у Советского Союза до Урала. Но находившиеся на складах под Москвой орудия не могли участвовать в обороне приграничных территорий СССР в июне 1941 г. 37,5 тыс. артиллерийских стволов против 47 тыс. в корне меняет картину начального этапа войны, немцы впервые получили превосходство над противником в артиллерии, умея при этом вести эффективное наступление против превосходящего по огневой мощи противника.

Эйке Миддельдорф, немецкий генерал-штабист, разбирая тактику советских войск уже после войны, указал на важную особенность русского наступления, оно велось с использованием в основном легкой артиллерии. Но Миддельдорф считает это результатом традиционного российского бездорожья[619], однако дело не в нем. В конце концов, у артиллеристов были тягачи и самоходные орудия. Только гаубиц 122 мм у СССР, по официальной статистике, на 1 июня 1941 г. было в западных приграничных округах 3918 штук. На июнь 1941 г. артиллерия РККА была обеспечена специальными тягачами лишь на 20,5 % от их требуемого количества[620]. Очевидно, если судить по выводам Миддельдорфа о тактике советских войск в наступлении, ситуация с транспортом для артиллерии оставалась неудовлетворительной вплоть до конца войны.

Л. Лопуховский и Б. Кавалерчик полагают, что сухопутные силы СССР имели достаточное насыщение артиллерией для ведения боевых действий в условиях Второй мировой войны. Да так ли это? Приведем цифры: ЗапОВО имел 10 296 орудий и минометов, KOBO — 12 604, в Курской битве Центральный и Воронежский фронты «имели по 9000 артиллерийских стволов каждый»[621], из чего авторы делают вывод, что с артиллерией в канун войны у СССР по количеству было все хорошо.

Примем во внимание такой важный фактор, как протяженность фронта, в западных округах СССР в 1941 г. она была однозначно выше, Курская битва проходила в рамках узкого географического пространства, когда в июне 1941 г. РККА пришлось удерживать линию от Ледовитого океана до Черного моря. Участок КОВО — это более 500 км ровной местности, имевшей к тому же много болот и плохие дороги. Внутренние коммуникации этого округа оказались растянутыми после включения в состав СССР Западной Украины почти на 800 км от границы на Восток.

Концентрации всех орудий вдоль границы с Германией 22 июня 1941 г., естественно, не было, да и быть не могло, часть стволов надо было приберечь в резерве, иначе было бы нечем комплектовать резервные части, а также быстро пополнить в первые 3–4 дня войны убыль в сражавшихся частях до момента полного перехода промышленности на режим военного времени, кроме того, всегда армии надо иметь артиллерийский резерв, чтобы «латать» дыры в обороне. После войны историки упрекали советских маршалов в том, что они не подвезли всю артиллерию к границе, этого нельзя было делать, РККА в таком случае нечем было бы сдерживать противника в местах прорыва фронта, когда моторизированные части Вермахта уходили на десятки километров вглубь советской территории в течение суток.

Итак, представим себе зону ответственности КОВО (с 22 июня Юго-Западного фронта) — прямоугольник более 500 км в ширину и 800 км в глубину, и сравним ее с линией французской обороны весной 1918 и 1940 гг., где-то примерно 550–600 км в ширину и 150–200 км в глубину с хорошими шоссейными дорогами, складской инфраструктурой и насыщенной сетью железных дорог. Итак, франко-английский альянс имел весной 1918 г., когда кайзер провел свое последнее крупное наступление— операцию «Михель»— 18 500 артиллерийских орудий против 14 000 немецких[622].

В ходе операции «Михель» германская армия чуть не разбила войска Антанты, так как сумела быстро сконцентрировать в зоне наступления значительное количество орудий, то же самое сделали потом западные союзники в августе 1918 г. При этом у немцев тогда не было танков и бронемашин, основной силой, обеспечивавшей их мобильность, оставалась лошадь. Надо также принять во внимание, что минометы в статистике Первой мировой войны не учитывались.

В отличие от Антанты во Франции 1918 г., силам западных округов СССР надо было сдерживать на обширном участке фронта высокомобильные части вермахта, имевшие танки и хорошую авиационную поддержку. В 1940 г. только французская армия обладала 11 200 орудий против 7700 немецких, не считая зениток[623], и все равно вермахт одержал победу. На этот раз превосходство в мобильности было на стороне Германии. Тем не менее французам все-таки не хватило огневой мощи, так как они не получили вовремя поддержки британской артиллерии, в 1914 и 1918 гг. случилось обратное.

Таким образом, советская степень насыщенности артиллерией сухопутных войск оказалась перед войной низкой для условий масштабной и маневренной войны в Восточной Европе. Она даже не соответствовала нормам Первой мировой войны. Кроме того, между стандартным полевым калибром в 76 мм и уже полковой артиллерией существовал большой разрыв, так как минимальный полковой калибр составлял 107 мм. До половины орудий РККА в первый месяц войны относилось к числу крупнокалиберных, такой «перекос» был, очевидно, результатом неадекватной оценки опыта Первой мировой войны. При дефиците тягачей и прочего транспорта это означало, что мобильность советской артиллерии была очень низкой.