черты лица Эмилля исказились, когда он вложил всю свою силу в эту атаку. Глаза Натаниэля закатились, чернота его радужек исчезла, пока не остались видны только глазные яблоки, пронизанные красными прожилками. Голова старика затряслась, набухла и…

Клянусь богами!

Его голова… Она лопнула!

Эмилль Вудворд снес череп Натаниэлю Иверсену! Кровавая масса, которая когда-то являлась его мозгом, разлетелась по воздуху. Кровь. Кости и кожа. Все сразу.

Камрин визжала.

Вонь была невыносимой.

Я вздрогнула, когда содержимое его разорванного мозга вылилось на пол. Брызги попали мне на лицо, на руку. Меня затошнило. С глухим стуком тело Натаниэля рухнуло на пол. Выделения из ран и мышц плавали в луже крови.

Я медленно подняла взгляд. И уставилась прямо в лицо Эмилля.

– Эм…

– Никто и никогда не смеет причинять тебе боль, Иззи. – Он дышал быстро и беспокойно. Мне понравилось, как он себя проявил. Нравилось видеть, как он волновался из-за меня. Мне нравились его высокие скулы, изящество черт лица, блеск в его стальных глазах. – И мне жаль, что я шел к этому так долго. Никогда больше, хорошо? – Эмилль тихо рассмеялся. – Bljersk, я даже могу представить наших чертовых детей.

Даже в разгар этой кошмарной битвы я не могла не улыбнуться. Только он мог сделать что-то подобное. Только Эм.

– Какие это были бы прекрасные дети. – По моей щеке скатилась слеза. – Какие умные и особенные.

Эмилль судорожно выдохнул, в уголках его рта появилась лукавая усмешка.

– С этого момента только ты и я, Иззи.

– Только ты и я, Эм.

Вокруг нас бушевала битва: Кора и Макс сражались в дуэли не на жизнь, а на смерть, друзья бились с друзьями, враги с врагами, азлаты погибали, но сейчас, прямо здесь, в это мгновение, время, казалось, остановилось.

Эмилль улыбнулся. Он сделал шаг вперед, протягивая мне руку.

– Иззи, ты для меня…

Но мне никогда не суждено было узнать, какой я была для него, потому что в эту секунду наш мир рухнул. Все произошло так быстро, что это просто не могло быть правдой. Это должно было быть ошибкой. Наверняка.

Но нет. Ошибки не было.

Кораэль испустила пронзительный крик, когда подняла руки в воздух. Макс судорожно скрючился на полу. Его пальцы сжались на груди, а лицо посинело. Тело Коры сотрясалось от напряжения. Но она не остановилась. Даже тогда, когда у маленького мальчика из больших глаз текли немые слезы. В последнем смелом жесте он собрался с силами, овладел каменным копьем Коры, направил острие на нее и взмахнул рукой, чтобы вонзить его в грудь своей подруги.

Но Кораэль наклонилась. И копье полетело прямо в спину Эмилля. Я открыла рот. Закричала.

– Эм!

Он обернулся, но я знала, что было уже слишком поздно. Эта штука пронзила бы его тело насквозь. Уничтожила бы его. Копье…

– Нет! – Это был голос Силеас, который я услышала сквозь весь происходящий ужас. Но я понятия не имела, почему она так закричала, пока вдруг…

Камрин бросилась своим нежным телом перед Эмиллем, и копье… оно вонзилось ей прямо в сердце. Она удивленно приоткрыла рот. Крик, который издал Эмилль, канул в небытие. То, что произошло потом, воспринималось, как в замедленной съемке. Камрин опустилась на пол. Эмилль зажал рот рукой и упал на колени. Рев прокатился по воздуху. Я хотела знать, кто издал этот отчаянный, прерывистый крик боли, пока не увидела Силеас. Ее душа была разрушена.

Макс грохнулся на пол. Глухой звук. Мертвый звук. Его глаза были неподвижны. И Кораэль тоже. Она склонилась над ним с поднятыми руками, судорожно дыша. Кора не двигалась. Как и Камрин. Ее пустой взгляд был устремлен в потолок. Кровь сочилась из тела девушки. Наконечник копья торчал из ее груди. На лице Кам застыло выражение доброты. Выражение, которое определяло ее как человека.

Из Силеас вырвалось пламя. Она умерла вместе со своей сестрой, хотя и жила. Она умерла, хотя ее сердце билось, и это было хуже всего.

Эмилль зарычал. Я закричала. Силеас горела. Слезы не могли выразить того горя, которое сотрясало наши тела.

И вдруг появилась Элин. Прямо рядом с Эмиллем. Она опустилась на колени рядом с отцом и положила свои руки на его руки, которыми он продолжал трясти безжизненное тело Камрин, словно надеясь, что она очнется.

Я понятия не имела, откуда взялась Элин. Не знала, что она здесь делает. Эмилль оставил ее с Тарой Эверстоун. Должно быть, девочка сбежала. Но я была не в том состоянии, чтобы думать. Я не могла ничего делать, кроме как стоять позади Камрин, Силеас, Макса и Эмилля и чувствовать через них самые страшные душевные страдания, от которых нас не могли защитить даже боги.

Мучительно медленно, почти угрожающе, Элин вдруг открыла рот. И тут она тоже закричала. Маленькая девочка закричала так, как не кричала никогда прежде. Из ее пальцев вырвался яркий свет, окрасив пыл битвы в оранжевый цвет. Стеклянная коробка в моих руках разбилась, но сердце Сифры не упало мне на колени. Оно поднялось вместе с потоком энергии Элин, проносясь над головами сражающихся.

Оно остановилось над человеком, склонившимся над другим силуэтом, лежащим на полу. С ужасом я поняла, что это был Тираэль, который перестал двигаться, увидела Хелену, чьи плечи сотрясались над его телом.

Сколько еще потерь нам предстояло пережить этой ночью?

Сердце впилось в тело Хелены, и свет Элин вспыхнул ослепляющей белизной.

Хелена

В этом свете я превратилась в ничто, легкое как перышко. Освобождение. Никаких забот. Никаких чувств. Ни печали, ни горя. Но это продолжалось недолго, потому что мое тело материализовалось в месте, где цветы сияли счастливой радугой, где на деревьях росли сочные красные яблоки и где голубое небо было затянуто мирными облаками. Под ногами шелестела листва. Я обнаружила, что была босой, и это удивило. Я осмотрела себя: окровавленное облачение для сражений исчезло, вместо него на мне был шелк цвета слоновой кости, который я надевала для моей церемонии. Казалось, прошла целая вечность. Так много всего произошло с тех пор.

Я смахнула рукой прядь волос со лба, потом заметила – что-то изменилось. А еще через мгновение поняла, что именно. Мой шрам от ожога исчез. Кожа стала чистой и мягкой.

Я медленно шла по листве. Щедрые лучи солнца пробивались сквозь густой зеленый полог, согревая мои руки, ноги, лицо. В нескольких метрах впереди на поляне танцевали бабочки. Под ними протекала узкая речка, в воде сверкало