что-то золотистое. Я осторожно подошла ближе, и, когда увидела существ в воде, мои губы приоткрылись.

Солнечные кои. Стрелки внутри них не двигались. Они остановились на двенадцати. И одна рыба, она была… она была абсолютно черной. Слова Тираэля прозвучали в моей голове. Говорят, что каждый кои – это живые часы жизни азлата, и стрелки останавливаются, как только его партнер умирает. Тогда рыба становится черной как смоль.

Нахмурившись, я блуждала взглядом по поляне, пока не поняла, что за ней нет дальнейшего пути. Я подошла к краю и посмотрела вниз на крутые скалы. Далеко подо мной в черном мире сияли красные цвета. Это выглядело как летающий остров в небе. На контрасте с темным участком другое место сияло сочными зелеными, яркими красками. Разница была невероятной. Золотой мост соединял эти места, а на самом мосту… на мосту… Я отпрянула назад и, задыхаясь, прижала руку к груди.

Это был Финли. Его волосы снова стали золотыми, а кожа – бронзовой. Прекрасный принц вернулся. Он пересек мост, его рука лежала на руке кого-то гораздо более высокого, гораздо более изящного. Из ее головы торчали изогнутые рога, одна половина ее лица отличалась умопомрачительной красотой, другая была безобразно изуродована.

Морриган вела Финли по золотому мосту в Тир-на-Ног.

Внезапно меня пронзила такая боль, что я подумала – сейчас умру. И только тогда я поняла, что Верховные, должно быть, знали о шалости времени, которая жила в Ти. Слова Миры эхом отозвались во мне, как будто она стояла прямо передо мной.

Я думаю, ты будешь страдать, девочка. Ты будешь страдать так сильно, что, кажется, твое сердце разорвется на части. И это вдохновляет меня, понимаешь? Даже если мы не убьем тебя. Даже если нам придется подождать, пока мы не узнаем, как поступить с тобой. Грядут твои страдания, и я буду наслаждаться ими.

Она была права. И я погибну от этой боли. Я знала это наверняка. Мое сердце уже переставало светиться, оно теряло цвет, пока в конце концов не стало мертвым и черным.

– Я всегда говорила ему, что любить Иверсенов опасно.

Я замерла. Сердце болезненно сжалось. Голос. Этот голос… Этого не могло быть! Невозможно. Медленно, словно опасаясь, что воздух вокруг меня может взорваться, я повернулась. И посмотрела в глаза ледяного голубого цвета, которые были так похожи на мои, увидела те же красные губы, тот же вздернутый нос, то же лицо в форме сердца.

И тогда я рухнула. Мои руки зарылись в листья, пальцы и плечи задрожали.

– Ну, не плачь, дитя мое. – Сифра Иверсен присела и положила свою нежную руку на мою. Ее прикосновение было теплым. Длинная юбка с пестрым цветочным узором ласкала ноги, качаясь на легком ветру. – Ты была такой храброй. Такой отважной.

Она положила палец под мой подбородок и приподняла его. Ее взгляд был похож на самые теплые объятия в самую холодную ночь. Мама улыбнулась. В ее глазах блестели слезы.

– Я так горжусь тобой, Хелена.

– Я не сделала ничего такого, чем ты могла бы гордиться, мама. – Мой голос дрожал. – Не справилась.

– Разве? – Она наклонила голову, размышляя. – Разве влюбленность означает неудачу? Разве найти свою внутреннюю силу, обнаружив, что она совсем не такая, как у других, значит потерпеть неудачу? Видеть добро в тех, кого другие называют злом, означает потерпеть неудачу? – Лицо Сифры Иверсен казалось печальными. Таким бесконечно печальным. – Я думаю, нет.

– Майор… – всхлипнула я. – Он вернулся! Он собирается сделать так, чтобы темные навсегда остались в нашем мире. Фин умер. Мои друзья сражаются в этой битве, и возможно, им тоже придется погибнуть. В Кораэль живет чудовище. Натаниэль предал нас всех. – Я зажмурила глаза. – И во всем этом именно я была спусковым крючком. – Я медленно подняла веки, посмотрела в лицо матери и прошептала: – Я должна была умереть той ночью, мама. Пламя должно было поглотить меня вместо тебя.

Мама долго смотрела на меня. В какой-то момент она протянула мне руку и сказала:

– Пойдем. Давай пройдемся немного.

Я схватила ее за руку и позволила ей поднять меня на ноги. Вместе мы пошли по поляне.

– Ты узнаешь это место?

Мой взгляд блуждал, я размышляла.

– Нет.

– Нет? – Мама остановилась возле куста. Протянула руку, сорвала чернику и улыбнулась, прежде чем положить ее в рот.

У меня перехватило дыхание.

– Это… лес, где мы…

– Да. – Мама продолжила идти. Я последовала за ней. – И место, где ты проводила большую часть времени с Финли.

– Почему мы здесь?

– Я не знаю. – Мама с любопытством огляделась вокруг. – Наверное, потому, что с этим лесом у тебя ассоциируются люди, которых ты любишь больше всего.

– Это правда, что говорят?

Мама посмотрела на меня.

– Люди много чего говорят, дитя мое.

– Что ты… украла Безграничную силу? Поэтому они преследовали тебя? Ты… ты собиралась тайно сговориться с Ваалом, чтобы начать революцию против дворца?

Моя мать глубоко и тяжело вздохнула.

– Да. И нет.

– Что ты имеешь в виду?

– Знаешь, Хелена… В мире есть не только добро и зло.

– Я знаю.

– Во дворце живут многие азлаты, у которых есть злые намерения. Эгоистичные, ужасные, жестокие… Но их превозносят как хороших людей. Темных же заточают в их мире пепла и углей, пытают и изгоняют, хотя некоторые из них никогда не стремились творить зло. Такое разделение богов несправедливо.

– Так это правда? – Мое сердце подпрыгнуло. – Ты строила планы с Ваалом?

– Да. – Мама повела меня мимо дерева в другом направлении. – Мы хотели одного и того же: справедливости. Я намеревалась вновь объединить наши народы. Чтобы воцарилась демократия. Добро для тех, кто творит добро, и наказание для всех, кто творит зло. Но ничего не вышло.

– Из-за вышестоящих?

На лице моей матери промелькнула тень.

– В том числе.

– А почему еще?

– Из-за моего отца. – Ее лицо исказилось. – Он с самого начала был против демократии. Хотел поставить невралгиков у власти и поработить других. Мой отец был одержим идеей вернуть майора и служить ему.

– Так вот почему ты не хотела, чтобы я с ним встречалась! – Внезапно я осознала очень многое. – Вот почему ты все это время держала меня подальше от азлатов.

– Не только. Еще и потому, что я знала, что живет внутри тебя.

– Что? – Я моргнула. – Откуда?

– Мне рассказал Петах Синклер.

Внутри меня словно зажегся свет. Слова Деклана эхом отозвались в моей памяти.

Петах Синклер был изгнан. Мы не хотим иметь с ним никаких контактов. Он раскрыл Соррел секреты Синклеров. Вещи, которые ему не следовало рассказывать. Каждый из нас