– А биоморфы? А высадка на Каппе? – отбросив субординацию, перебил я.

– Думаю, они не собирались выступать так рано, – покачал головой Валленштейн. – Положение пока что ещё далеко не так отчаянно, как пытался уверить всех его светлость. Но Адальберт и его присные, возможно, тоже поняли, что Дариану Дарк они больше не контролируют. Она оказалась хитрее всех. И всех переиграла. Кто надеялся использовать её как марионетку, сами обратились в марионеток. Интересно, как они станут осуществлять идею тотальной войны с биоморфами – постараются завалить их нашими трупами, что ли? Вы ничего не хотите добавить, госпожа Паттерс?

– Даже если б и могла… – начала Гилви, однако тотчас же и осеклась. – Нет, не добавлю, господин полковник. Про связь Дарианы Дарк с имперскими спецслужбами мне ничего не известно, – она старалась держаться подчёркнуто официально.

– Сейчас это не имеет никакого значения, герр оберст, – вмешался я. – Если я всё правильно понимаю, Федерация должна теперь получить приказ прекратить войну. Цели достигнуты, переворот осуществлён. Один эффектный шаг – и Внутренние Миры поют осанну и аллиллуйю новому «регенту Империи», а там и отречение Его Величества кайзера не за горами.

Валленштейн кивнул.

– Именно так. И… неужто они пошли на всё это только ради переворота? Омега-восемь, Иволга, Новый Крым, Шайтан – всё ради того, чтобы в Сан-Суси одна группа влияния сменила б другую?

– Нет, господин полковник. Мне кажется, тут все только думают, что контролируют ситуацию. А на самом деле у каждого свои интересы. Ну, не удивлюсь, например, если Федерация не прекратит наступления.

– Почему?

– Потому что Дариана Дарк не способна контролировать Тучу на все сто процентов.

– Ты можешь это доказать, Рус?

Я покачал головой.

– Только свои ощущения… после того, как биоморфам дали волю.

– Федерация, может, и прекратит наступление, – мрачно заявила Гилви. – Но эрцгерцог не остановится, это точно. Как он потерпит даже и малейший успех повстанцев? Его привели на трон, чтобы железной рукой раздавить всех, кто против истинного возрождения Четвёртого Рейха, чтобы он стал бы достойным наследником Рейха Третьего, уже не по форме, но сути.

– Дариана Дарк считает герцога глупцом?

– Вот уж нет, – проговорил Валленштейн. – Скорее всего и впрямь ведёт свою собственную игру. Вернее, думает, что ведёт.

– Как и биоморфы, – сказал я.

– Как и биоморфы, – согласился полковник. – Вопрос только в том, что делать теперь «Танненбергу», – он покачал головой. – Долг всякого истинного офицера Империи – не повиноваться узурпатору, не выполнять его приказов: если армия, офицерский корпус отвернутся от Адальберта, его жалкий мятеж обречён на провал.

– А если нет, герр оберст? – решительно встряла Гилви. – Вы ж сами знаете, идеи «Памяти и Гордости», равно как и «Союза Изгнанных» были популярны у изрядной части аристократии на высших командных должностях. Многие части, в отличие от нашей, сильно разбавлены солдатами не-арийского происхождения. Им всё равно, кто на троне – Вильгельм или Адальберт, платили б исправно жалованье. У нас – у нас, да, ситуация другая. «Танненберг» усиливали именно из Патриотического Призыва. Стержневая нация. Верность императору для них не пустой звук.

– Что же вы предлагаете, госпожа Паттерс?

– Вы сами прекрасно знаете, герр оберст. «Мерона» под вашей командой. Вашим… друзьям в столице наверняка потребуются верные штыки, когда они попытаются восстановить статус-кво.

– И оставить Каппу на произвол судьбы? На поживу Туче?

Гилви пожала плечами.

– Я – всего лишь пленница. Выбирать вам, господин полковник.

Валленштейн только сжал губы. Они у него вытянулись в тонкую линию и побелели, напряжённые пальцы переплелись.

– На кого в бригаде вы можете положиться, герр оберст?

– Начальник штаба, командиры батальонов. Почти все командиры рот.

– А отдел безопасности? – голосом пай-девочки заметила Гилви.

– Отдел безопасности… – Валленштейн позволил себе скривиться. – Их недолго разоружить.

– Это будет означать мятеж, – заметил я.

– Мы все – уже мятежники, – Валленштейн сел к пульту, пальцы пробежались по клавишам. Я думаю, вскоре нас ожидает нечто важное. Очень важное, а пока…

– Следовательно, можно разоружить секуристов, герр оберст?

– Нет, Руслан. Не самовольничай. Пока они не опасны.

У меня на этот счёт имелось своё собственное мнение.

– Удивительное зрелище… – бросила Гилви. – Полковник имперской армии, кавалер многочисленных орденов, командир закалённой боями бригады держит совет не со своим начштаба, не с проверенными командирами батальонов – с разоблачённой разведчицей Федерации и, пока пусть не разоблачённом, но тоже врагом Империи, вступившим в армию с исключительно подрывными намерениями!

– Всё правильно сказано, госпожа Паттерс, – Валленштейн светски поклонился. – В чрезвычайных ситуациях требуются чрезвычайные же советники, да позволено мне будет так выразиться. Считайте себя таковыми. Мобилизованными, если угодно. Банально, но сейчас действительно надо отбросить все разногласия. Империя не идеальна. Федерация… м-м-м… более чем не идеальна. Может, только цель, которую преследовал Руслан, – свобода и спокойствие для своей родной планеты, хоть в какой-то степени приближена к идеалу. Хотя уж тогда более «идеально» стремиться к преображению Империи…

– Вот его светлость эрцгерцог и стремится к преображению.

Валленштейна просто перекосило.

– Господа. Прошу приступить… э-э-э… к выполнению ваших непосредственных обязанностей. Никакие перевороты в Империи не отменяют нашего главного долга. В конце концов, Его Императорское Величество кайзер жив и всего лишь, если я правильно понял, под домашним арестом. И, я уверен, найдётся очень много не менее влиятельных людей, которым данный поворот событий не слишком понравится.

– И тогда им потребуется пушечное мясо. Готовое умирать с криками «да здравствует император Вильгельм!». А с другой стороны, другое мясо, столь же пушечное, будет отвечать возгласами «да здравствует император Адальберт!».

– Вы совершенно правильно обрисовали ситуацию, госпожа Паттерс, – Валленштейн невозмутимо поклонился. – Очень возможно, что пушечному мясу очень скоро отдадут приказ разоружить секретные отделы и двигаться к Земле на всём, что только способно ко входу в подпространство.

…Когда в твоей Империи переворот, самое лучшее, что может отвлечь умы рядовых от брожений и не положенного по уставу сомнения в компетентности начальства, – это бой. Старый добрый бой, когда или ты, или тебя, а всё прочее имеет тенденцию заволакиваться маревом абсолютно оченьдалекокудаидущего.

Бригада не получала никаких новых приказов. Выступил с речью о безусловной лояльности абстрактному «императорскому дому» Пауль Хауссер, командир корпуса. Ему в официальных приказах вторили комендант сектора и глава военной администрации Каппы. В официальных же новостях передавали только ликование народных масс по поводу свершившегося события.