мавасам, сколько бы их там ни было. Снова послышался рев, затрещали сучья. Обитатели гнезда, обнаружив, что люди совсем близко, решили защищать свое жилище. Что не сулило ничего хорошего.

Эти человекообразные обезьяны ростом почти со взрослого мужчину, а их мускулистые руки крепки, как древесные стволы. После горилл орангутаны – самые сильные обезьяны на свете, и если разозлятся, не испугаются даже вооруженных людей.

Плоды больше не падали, и Янес продолжил подъем. Нельзя было оставлять Каммамури один на один с громадным рассерженным животным. Над краем гнезда показалась тень, напоминавшая человеческую; она принялась в гневе трясти ветки, издавая страшный рык.

– Пора избавиться хотя бы от одного, – сказал себе Янес и покосился на Каммамури.

Индиец неуклонно поднимался. Янес поудобнее устроился на развилке и прицелился. Вспышка прорезала темноту, грянул выстрел – словно треснула сухая ветка. Орангутан перевалился через край гнезда и полетел вниз, ломая сучья. Португалец перезарядил карабин.

– Отличный выстрел! – не удержался от похвалы Каммамури, уже подобравшийся к самой платформе.

Напрасно он выдал себя. Громадная волосатая лапища схватила его за шкирку и потащила в гнездо. Один из орангутанов, скорее всего самец, намеревался сделать из индийца отбивную, что не составило бы труда для животного, обладающего поистине геркулесовой силой.

– Помогите, господин Янес! – заорал Каммамури, отчаянно цепляясь за лианы.

– Я тут! – крикнул португалец.

Два выстрела слились в один.

– Попали! – закричал Каммамури, ощутивший, что звериная хватка ослабла.

Мавас поднялся над краем гнезда, в последний раз ударил себя в грудь и рухнул вниз. Его постигла та же участь, что и самку.

– Издох! – обрадовался Каммамури, мгновенно приходя в себя после пережитого.

– Скорей наверх, дружище. Там остался только детеныш, он не опасен.

Они взялись за ротанговые канаты и скоро очутились в гнезде.

Глава 15

Западня для Янеса

Орангутаны, или, как их называют даяки, мавасы, – самые крупные обезьяны, обитающие на Зондских островах. В отличие от африканских горилл, их рост редко превышает полтора метра, зато размах ужасающе мускулистых рук может достигать и двух. Лицо у орангутана очень широкое, грудь напоминает бочку, шея короткая, в складках, с воздушным мешком на горле, позволяющим издавать громкий рев, далеко разносящийся по лесу.

Шерсть у них рыжая и косматая. Они предпочитают жить в безлюдных лесах, выбирая влажные низины в устьях полноводных рек. Обезьяны эти столь сильны, что мало какой зверь решается на них напасть. Даже если с одним из таких приматов столкнется крокодил, орангутан просто придавит его коленями к земле и одним махом оторвет рептилии челюсть.

Нам неизвестно, случается ли орангутану сражаться с пантерами или тиграми. Вероятно, хищники, зная, что эти обезьяны просто так не расстанутся с жизнью, предпочитают с ними не связываться. Точно так же африканские львы держатся подальше от горилл, способных вмиг переломать им все кости. Ведь эти сыны лесов умело обращаются с тяжелыми дубинками.

Индиец и португалец, уверившись, что после смерти самца им больше ничто не угрожает, ловко забрались в обезьянье гнездо из крепких сучьев, укрепленных в развилке ветвей. И сразу же услышали писк.

Янес, не теряя ни секунды, навалился на вставшего на его пути обезьяныша ростом около полутора футов и прижал его к «полу» настила.

– Куда-то собрался, щенок? – прорычал он. – Драться с нами задумал?

Португалец выхватил пистолет, разрядил его в грудь маленького орангутана, после чего начал лихорадочно раскидывать сухую листву, из-под которой проглядывало что-то белое, похоже кусок платья.

– Госпожа Люси! – Янес склонился над голландкой и принялся сгребать листву. – Вы не ранены?

– Нет, милорд. Но прибудь вы немного позже, я наверняка попрощалась бы с жизнью. Огромная обезьяна не сводила с меня своих горящих глаз. Вы не представляете, что я пережила, милорд! Боялась, что эти жуткие орангутаны набросятся на меня и растерзают.

– Они на это способны, госпожа. Злобные твари, они наводят страх даже на тигров и пантер.

– Наверное, меня спасло то, что я погладила их детеныша, когда самка уже готова была со мной расправиться. Впрочем, маленький монстр оказался ничуть не лучше. Он пытался выдрать мне волосы, дергал за одежду, а я не смела ему сопротивляться. Наоборот, старалась быть ласковой, чем, вероятно, предотвратила нападение его матери, намеревавшейся скинуть меня с дерева.

– Ей бы это ничего не стоило, – кивнул Янес. – У мавасов железные мускулы.

– Милорд, а где наши спутники?

– Охотятся. Если, конечно, не разбежались с перепугу. Давненько я не слышал выстрелов.

– Господин Янес, надо спустить госпожу Люси вниз, а вдвоем мы не справимся, – сказал Каммамури.

– Для начала давай проверим, ответят ли они нам.

Португалец зарядил карабин и выстрелил в воздух. По лесу разнеслось эхо первого выстрела, затем второго. Индиец последовал его примеру, стараясь, чтобы выстрелы звучали через равные промежутки времени.

Прошло не менее четверти часа, прежде чем до них донеслись истошные вопли и беспорядочная пальба. Могло показаться, что на ту часть джунглей упал метеорит. Из «гнезда» было видно, как кто-то с корнем вырывает деревья и те падают наземь, будто травинки под острой косой. Такую картину можно наблюдать во время тропических смерчей.

Люси, Янес и Каммамури всполошились и принялись судорожно заряжать карабины. Стоя на краю платформы, Янес вгляделся в темноту.

– Это бегут дикие слоны, – сказал он. – Похоже, загонщики подняли стадо и начали охоту. Не стоит сейчас спускаться, госпожа. Внизу легко попасть под пули или же под ноги могучим животным. Здесь же мы точно в крепости, куда не забраться ни одному слону.

В этот миг послышался звук сильного удара, а затем оглушительный грохот. Кричали люди, трубили слоны, свистели выпущенные наугад пули. Казалось, сама земля содрогается. Слоны, бежавшие не разбирая дороги, натыкались на деревья и выворачивали их с корнем.

– Удивительно! – воскликнул Каммамури. – Неужели эти растяпы внезапно превратились в настоящих охотников? Какой напор!

– Пригнись, приятель, – сказал ему Янес. – Еще попадешь под шальную пулю.

– Кажется, они уже стучат по веткам.

– Ничего, настил толстый. Мы в безопасности.

Охота продолжалась. Туземцы, пугая слонов факелами и фейерверками, гнали их к заранее приготовленной огромной ловушке: именно так охотятся в подобных местах.

Когда какой-нибудь султан пожелает поймать слона, он отправляет в джунгли загонщиков на уже прирученных слонах. Они используют самок, поскольку самцы драчливы и могут разнести загон, обычно замаскированный специально высаженной растительностью.

Для подобного рода охоты требуется большое пространство и множество людей, которые должны вкопать глубоко в землю столбы: достаточно толстые, чтобы слон не смог их сломать.

Когда стадо, поднятое охотниками, оказывается у загона, – дело сделано. Самки-предательницы, где лаской, а где и мощными