– Храм моего бога стоит далеко в лесу, оплетенном лианами. Это место называется Исхет, потому что храм – это «Хет». Я там никогда не был, так же, как большинство женщин никогда не были у твоего алтаря, богиня. Но ты ходишь по свету, и к тебе можно прийти, а я не могу навестить своего бога, и в пустыне не бывает дождя и гроз, таких, чтобы он явился.

– А там – дождь?

– Да, там – дождь. Ты помнишь дождь? Если бы люди пустыни увидели это место, они бы захотели остаться там навсегда… Если не задохнулись бы под пологом леса, когда дождь стоит стеной и хлещет, как хвосты серых змей.

– Да, потому мы с моим супругом и не встретимся на земле, пока я не установлю Закон – важно кивнула богиня. – Я здесь, а он – там, и не-встре-тить-ся нам… Но – тут она улыбнулась, и вся важность мигом исчезла – ты же хочешь увидеть этот храм? Иди!

– Что?

– Иди, говорю! Одерни калли, накинь плащ, соберись и иди. Бог тебя ждет.

Тайлем был ошарашен ее быстротой. Может быть, именно за этим они разговаривали? Именно за этим она ведет с людьми такие длинные разговоры и просит, просит несколько раз объяснять все то, что объясняли ей раньше, тем самым вплетая в гобелен его жизни новые нити?.. О, какая мудрость! Человеку такой никогда не добиться!

– Я готов, богиня! Но в такое время… Справятся ли войска с обороной? Солдаты…

– Справится Эммале! – кивнула Сэиланн. – Они нескоро еще придут снова. Кайс и Кейма возьмут на себя снабжение и строительство, я прослежу за советом… А ты иди, иди, ты будешь моим посланцем! Передай ему все, что я напишу в письме! – тут она топнула ногой и закружилась, глядя в потолок шатра, и в воздухе запахло грозой.

Тайлем поспешил выйти.

…

Тянулись дни, складывались в строфы, недели, строчками письма полыхали на серебре ночной пустыни.

Письмо, сохранившееся целиком

Любимая моя, драгоценнейшая Эммале! Путь туда занимает два месяца, а путь обратно – столько же и еще столько, если не повезет. Но птица, мой гонец, пролетит это расстояние быстрее, и потому я спрошу тебя: все ли здоровы? Отражаем ли мы набеги? Сколько воинов умерло после эпидемии в замке Нар, сколько осталось? Есть ли потери, хватает ли всего? А после спрошу тебя о самом сокровенном: как наш ребенок, который должен уже поворачиваться в твоем животе? И о том, спишь ли ты ночами, и обо всем, о чем ты захочешь мне написать. Знай, что я помню и люблю тебя, и это – как перейти море: я никогда не поверну обратно, переходя море. Так говорили те, кто из-за моря пришел, а я читал о них, я знаю, что это правда.

Мой отряд числом двадцать воинов постоянно пополняется: многие хотят увидеть храм супруга богини.

Береги себя и нашего малыша, ведь если ты погибнешь в бою, я умру, не закончив паломничества.

Тй

ответ, запечатанный именной печатью

Драгоценный и возлюбленный мой!

Все благополучно, малыш уже шевелится, и все, что мы делаем, мы делаем хорошо. Вчера пришел большой караван с продовольствием. Они говорили, что видели наяву странного зверя, который грелся на солнце, сверкая разноцветной чешуей. Такое бывает раз в двести лет.

На втором листке ты прочитаешь о том, как мы справились с болезнями, а также – с безумием нового главы стрелков, и прочие важные вещи.

Твале устает, пересекая такие огромные расстояния. Ему тяжел даже обычный пепельный лист. Посылаю тебе письмо на новой бумаге, той, что сверкает на солнце.

Ямы счастливы.

Эи

ответ, сохранившийся потому, что был вышвырнут из палатки прямо в руки прохожему гостю

Драгоценнейшая! Я буду краток.

Мы идем по старой земле, откуда родом Сэи и еще несколько других Сэи, бывших в старые времена.

Для богини здесь важно то, что в ее честь уже выкладывают полукруги из камней, хотя уважения к ней мало, только страх, а нас принимают за первый отряд ее войска. Многие присоединились бы к нам, но отстали – одним не дают старосты, потому что сейчас сезон свадеб, другим – работа в полях и постройка дорог, раз уж их теперь велено мостить камнем. Эти люди выполняют повеления правителя, но не хотят рассердить и нас. Чтобы не вызвать новых стычек и не призвать армию на их шерстяные головы, мы должны сейчас малым отрядом идти в стороне от больших дорог, и поэтому от меня не будет писем довольно долго. Позаботься о Твале.

Тй

(росчерк камышовой кистью, запечатано второпях)

встревоженное письмо

Милый!

Мыя кричу тебе через две страны, о которых я ничего не знаю: неужели богиня значит для твоего сердца больше, чем я?

Но это не о делах.

О делах:

(длинный список военных новостей, обозов, рассуждения о состоянии нерожденных младенцев, но ни слова о богине)

Эи

Ответное личное письмо, по обычаю высокородных, залито розовой смолой и потому недоступно прочтению.

Оно довольно длинное, тоже свернуто трубочкой, и к нему приложен рисунок летящей почтовой птицы, который является произведением искусства.

Второе письмо:

Драгоценная Эммале!

Исх принял нас с великой осторожностью.

Мы достигли кромки леса. Воздух сырой, дышать тяжело.

Через большую реку нас переправляли на спине огромнейшей бесперой птицы, которая, когда лежит, занимает, думаю, половину речного дна, а когда встает – может удержать на спине пятерых воинов.

Чешуи у птицы тоже нет, только гладкая серая кожа и толстые ноги: их четыре. Птица ли это вообще?

В этих лесах много таких орх и насекомых, о которых мы и думать не смели – на многих из них охотятся, и водятся они в изобилии. Они не летают и не закапываются в землю, но ловко прячутся в тенях леса. Звери здесь крупнее и сильнее, я таких не помню. Тирем, разведчик, в отчаянии – с непривычки лес сливается перед ним в сплошную стену, а острый глаз дальновидца здесь совсем ничего не значит.

Местные вожди пропускают нас беспрепятственно, устав от отрядов законной власти и полагая, что мы сильнее. Земля богата, а люди нищи. Впрочем, и наша земля могла бы быть богата, если бы сбылись все наши мечты.

Здесь ходят люди, которые поклоняются зверям. Они возят незаконный товар из-за границы. С тех пор, как восстали города приграничья, к нам просачиваются макенгу, темнолицые, и они привозят с собой незнакомые вещи, одежду, веру. Воины не приходят, идут разведчики и торговцы. С ними – обычные люди, ведомые некоей целью. Невероятно, но кто-то из них находит здесь родню, потерянную давным-давно.

Иногда солдаты Его священного величества отказываются выполнять наш приказ и уходить из городов. Нас просят о помощи, и мы задерживаемся.