я был очень благодарен старику за эту идею с переводами. С первой порцией Алла разобралась как-то быстро, почти не отвлекаясь от экзаменов и позволив мне заниматься, чем душе угодно. Именно за ними и приезжал посыльный от Михаила Сергеевича; он же привез гонорар и следующее задание – не такое большое, но, как оказалось, заковыристое. С ним Алла провозилась чуть подольше и успела прямо накануне прилета отца – благо сессия уже завершилась, и она была почти свободным человеком.

Заплатили ей, правда, на мой взгляд, очень и очень мало – за первую порцию рублей двадцать, за вторую обещали пятнадцать. Но Алла просветила меня, что переводчики в СССР вовсе не были привилегированным классом и котировались примерно наравне с пенсионерами и дворниками; но дворникам ещё и служебное жилье давали. Да и о пенсионерах и ветеранах государство тоже не забывало – в отличие от переводчиков.

Их выработка тут считалась в неких авторских листах – сорок тысяч печатных знаков с пробелами; для темного меня Алла перевела их в страницы обычной книги – получилось примерно двадцать две штуки. На этот объем отводилось десять дней, а платили за него примерно рублей пятьдесят – но могли и накинуть немного за сложность. И десяток страничек машинописного текста, которые ей вручил Михаил Сергеевич, больше чем на две красненькие не тянули ни при каких раскладах – по её мнению, старик и так был очень щедр, учитывая её студенческие таланты. Я ещё больше уверился, что это было какой-то формой благотворительности – наши кураторы просто заглаживали вину перед нами за собственные косяки, но делали это исподволь, без бросания пачек с купюрами с барского плеча. За это я их и ценил.

Впрочем, Алла рассказала ещё, что отдельно такой профессии, как «переводчик» в Советском Союзе нет. Вернее, некий человек может заниматься переводами, например, в каком-то издательстве, но там никаких гонораров – только оклад и возможная премия. А вот такого рода переводы – это по факту подработка, их можно получить через некое Бюро переводов, в которое берут только тех, кто уже имеет официальную должность. В общем, на мой взгляд, это было не так прибыльно, как хотелось бы. Но Алле нравилось – и вроде бы у них в институте подобная деятельность могла учитываться как производственная практика. Но со своей она уже разобралась, а нам и тридцать пять рублей не помешают. Сходим пару раз в «Лиру».

Увидев, что мы вернулись, старик с Аллой отвлеклись от своего занятия, она аккуратно убрала какие-то листки – кажется, новое задание – в свою сумочку. И кинулась ко мне.

– Я волновалась! – воскликнула она, повиснув у меня на шее.

– Всё хорошо, – я извиняюще улыбнулся Михаилу Сергеевичу над плечом девушки. – И всё уже закончилось.

– Его арестовали? Это был он?

Я замялся – но почти незаметно, буквально на мгновение.

– Да... арестовали. Правоохранительные органы с ним разберутся.

Милицию я не упомянул, поскольку с ней Боб, кажется, уже никогда не познакомится. И остальные подробности всей операции опустил – незачем Алле влезать в эту грязь. Достаточно того, что я в ней изгваздался по самые уши.

– И правильно! – Алла ткнулась лбом мне в плечо. – Теперь всё будет нормально?

Я оглянулся на Валентина – мол, выручай, сам не справлюсь. И тот меня не подвел.

– Конечно, будет, – вмешался он. – Михаил Сергеевич, мне тут стало известно, кто стоит за той ситуацией с Александром. Это Олег Михайлович, вы должны его помнить. Из второго.

***

Насколько я мог судить, Михаил Сергеевич чуть ли не с полуслова понял, о ком идет речь. Но заставил Валентина доложить всё честь по чести – правда, тот рассказал о «старом знакомом» хоть и развернуто, но так, что даже мне, присутствовавшему при допросе Боба, было непонятно, кого они обсуждают. Впрочем, я и тогда остался в некотором неведении, а уточнять не стал – были другие заботы. Ну а Алла вообще впала в ступор и даже открыла в недоумении рот.

– Только непонятно, где его искать. Он может быть как в Москве, так и... где угодно. Со среды не на связи, но сам не проверял, – закончил свой рассказ Валентин.

Михаил Сергеевич задумчиво посмотрел вдаль.

– Это можно узнать, – сказал он. – Думаю, Георгий мне не откажет.