– Михал Сергеич, позвоните? – в голосе Валентина я услышал неожиданные просительные нотки.

Мне он всегда казался достойным наследником «Железного Феликса» – только без маузера. Кожанка, я был в этом уверен, у него есть, в этом времени она считалась негласным признаком статуса для обеспеченных господ. А Валентин явно был из этой прослойки – и нисколько не стеснялся, судя по его непременному «Мальборо».

– Позвоню, – согласился старик. – А ты пока подумай, что делать собираешься.

Он повернулся к телефону и набрал какой-то номер – без судорожных поисков нужных цифр по записным книжкам и прочих признаков людей с плохой памятью. Впрочем, сейчас таких людей было много... я и сам когда-то помнил много полезных номеров наизусть.

Ответили ему практически сразу.

– Георгий, привет тебе, – сказал Михаил Сергеевич. – Это Смиртюков тебя беспокоит. Как там твои писатели поживают? Не потерялись в нынешних условиях? Не потерялись? Вот и хорошо, они нам ещё пригодятся... Не буду отвлекать надолго, у меня к тебе есть просьба небольшая. Ты не знаешь, где сейчас можно найти Олега Михайловича Шмелёва? Да-да, того самого, «Резидента». Потребовался вот одному старому знакомому... моему знакомому, конечно же. Вот как? Что ж, диктуй, записываю.

Старик подтянул к себе большую тетрадку, в которой уже было исписано порядочное количество страниц – и, кажется, только за последние дни, – и пару раз небрежно чиркнул ручкой. Хорошей такой, золоченой, но чернильной ручкой – какими и полагается работать государственным служащим его ранга.

– Спасибо, Георгий, от всей души благодарю, – ответил Михаил Сергеевич на реплику своего собеседника. – Нет, вот про это ничего не скажу... Ещё пара дней, так что успеешь. Нет, не разбирай.

Он положил трубку и как-то весело посмотрел на нас.

– Он сейчас в Переделкино, отдыхает от трудов в Доме писателя. Георгий говорит, что сведения верные... и свежие. Валя, ты что-нибудь придумал? [1]

Тот отрицательно покачал головой.

– Можно снова послать группу... Но с этим... с этим я хотел бы разобраться сам. Вот только... – он бросил быстрый взгляд на Андрея, который сидел за столом и что-то жевал, но быстро поднял голову, когда понял, что речь идет о нём.

– Андрюшу не отпущу, он мне нужен, – тут же отреагировал Михаил Сергеевич. – Своих вызывай.

– Только же уехали они, и пары часов не прошло, ребята трое суток на ногах были, – с обидой в голосе сказал Валентин.

– У вас в комитете что, водителей мало? – старик недоуменно поднял бровь.

– Другие не подходят.

– Тогда посылай группу, – безразлично предложил Михаил Сергеевич и взял свою тетрадь, перелистнув несколько страниц и сделав вид, что нашел что-то интересное.

Повисло неловкое молчание.

***

Я не понимал, что происходит. Старик явно считал, что Валентин вытащил на свет какие-то личные разборки с этим бывшим госбезопасником, который сейчас каким-то образом оказался в писательском санатории, иначе этот Дом в Переделкино назвать было сложно. Впрочем, там могли отдыхать не только те, кто занимается соответствующей деятельностью, в СССР случались и более невероятные события, а социалистическая действительность этому лишь способствовала. Но как бы то ни было, Михаилу Сергеевичу очень не хотелось заниматься этим делом, хотя откровенно послать Валентина он по каким-то соображениям не мог или не хотел. У этих двоих были странные взаимоотношения, в которые я старался не вникать; они явно через многое прошли, многое видели и даже сейчас были на одной стороне в этом странном государственном перевороте, который на этой даче почти не ощущался.

В общем, я решил просто подождать, чем всё закончится. Ну или просто уйти, если нас с Аллой выставят – со всей возможной вежливостью, конечно – из этого гостеприимного дома. Ведь в целом все наши дела были завершены, враг повержен и сейчас ждал своей участи в сараюшке на заднем дворе. А нам надо было...

– Ал, а ты звонила отцу