подсказал бы Павлу Федоровичу, что в это время года такая ежедневная уборка совершенно излишняя, то он, наверное, согласился бы и стал мыть реже, но почему-то еще никто не открыл ему этот секрет. Закончив, он убрал ведро со шваброй обратно в коморку и только тогда снял с прилавка покрывавшую его простынь.

Расположенный вдоль двух стен прилавок имел восемь полок в высоту, сплошь заставленных книгами. В основной своей массе это были объемные широкоформатные энциклопедии или автобиографии знаменитых личностей эксклюзивных подарочных форматов по дорогому оформленные и радовавшие глаз своими красивыми тесненными обложками и глянцевыми страницами с множеством ярких рисунков. Самую нижнюю полку прилавка, которая была практически на уровне пола, занимали детские книжки и журналы, а также мягкие игрушки — тоже на продажу. Кое-какой товар находился на столе у Павла Федоровича. Здесь стояли две коробки: одна — полная дисков с художественными фильмами и передачами о животных; вторая — с различными тоненькими брошюрами религиозной направленности (всё в куче: библия, буддийские трактаты, Фэн-Шуй, превеликое множество современных альтернативных учений и почему-то сюда же Павел Федорович отнес литературу, пропагандирующую здоровый образ жизни). Кроме этого в углу слева, у самого входа прямо на полу в несколько высоких стопок по тридцать-сорок штук были сложены старые невзрачные и потрепанные книги, как правило, еще советских изданий, толстые, не имевшие рисунков даже на обложках и очень по-простому оформленные. Здесь была нетленная классика отечественной и зарубежной литературы, которая издавалась в советское время немыслимыми тиражами, разбавленная популярными в последние двадцать лет детективными, приключенческими и мелодраматическими романами. Эти книги Павел Федорович покупал с рук по десять рублей за штуку, а продавал по двадцать. Но если несли их ему в огромном количестве (что говорить — хоть одна книжка Толстого или Пушкина найдется, пожалуй, в любом доме), то покупать напротив никто не хотел, и их скопилось здесь уже несколько сотен. За исключением этих старых изданий, которые все шли «по двадцатке», к каждой книге и игрушке были аккуратно приделаны маленькие желтые ценники. Ценники Павел Федорович подписывал вручную и на всех в обязательном порядке очень тщательно и с явной любовью выводил свою роспись.

Осмотрев полки, Павел Федорович поправил сдвинутые со своих мест книги и, взяв тряпку, принялся протирать лягушку. Прямо посредине прилавка, в окружении особенно дорогих книг, стояла большущая статуэтка величиной с хорошую кастрюлю, изображающая зеленую бородавочную жабу, сидящую на куче золотых монет, некоторые из которых она держала во рту. Согласно книгам Фэн-Шуй, это изображение было символом достатка и благополучия и, прочитав об этом, Павел Федорович на следующий же день купил самую большую лягушку, которую только смог найти на ближайшей китайской барахолке. Любовно протерев статуэтку, он отошел на два шага назад (отступить дальше ему не позволила стена) и с минуту еще смотрел на прилавок своего магазина, после чего просиял в улыбке и абсолютно всем довольный сел за стол.

За те полчаса, в течение которых Павел Федорович приводил в порядок магазин, к нему не зашел ни один человек. В столь ранний час даже в будние дни посетителей было немного, а в субботу до десяти на них и вовсе не приходилось рассчитывать и он, вооружившись прихваченным с дома молотком и гвоздями, взялся за стоявшую рядом со столом сломанную табуретку. Это был табурет пожилой торговки трикотажем, который она накануне сломала, неудачно встав сверху, и который Павел Федорович вызвался починить. У табурета отвалилась ножка, и ремонт требовался совсем пустяковый, но только Павел Федорович принялся за дело, как к нему в помещение зашли двое — мужчина и женщина.

— Здравствуйте, Павел Федорович, — почти хором произнесли посетители.

— Юра, Оля, здравствуйте! — радушно ответил тот, отставив в сторону табурет с инструментами, выйдя навстречу им и крепко пожав мужчине руку.

Юрий и Ольга были молодой семейной парой. Стройные, красивые они так походили друг на друга внешне, что их часто принимали за брата и сестру. Ольга трудилась преподавателем в университете, а Юрий работал на гидроэлектростанции, нынешней весной защитив кандидатскую диссертацию по экономике. Супруги регулярно заходили к Павлу Федоровичу в магазин, как правило, приобретая у него книги, продаваемые «по двадцатке». Но, несмотря на то, что с точки зрения бизнеса покупателями они являлись далеко не самыми прибыльными, Павел Федорович был очень рад снова видеть у себя в магазине приветливых и жизнерадостных молодых людей. Пожав Юрию руку, он несколько отстранился от супругов и, не переставая улыбаться, быстро окинул их даже не оценивающим, а каким-то восхищенным взглядом.

— Какая ты красавица, Оля!.. А Юра в кожаной куртке — настоящий революционер… Ну? Как жизнь?! Рассказывайте! — спросил Павел Федорович, ободряюще хлопнув молодого человека сбоку по плечу.

— Да вроде нормально…, — начал Юрий.

— Как у дочки дела? — тут же нетерпеливо поинтересовался Павел Федорович, обращаясь уже к девушке и абсолютно не замечая, что молодой человек лишь сделал пауза и, похоже, собирался что-то еще продолжить.

— Хорошо… В июне с папой две недели одни жили, пока я у подружки гостила, — с улыбкой взглянув на мужа, ответила Ольга.

— А-а, ты же к подружке ездила! — воскликнул Павел Федорович, вспомнив, что в начале лета Ольга собиралась лететь к своей бывшей однокласснице в Санкт-Петербург. — Ну и как путешествие?

— Ой, просто великолепно время провела…

— Красиво в Питере? — в нетерпении прервал ее Павел Федорович.

— Очень. Все эти проспекты, каналы!.. Так мы же с ней не только в Питере были, — вдруг просияла Ольга. — Мы в Швецию ездили! На пароме! Это что-то! Представьте — шестиэтажный плавучий дом.

— Шестиэтажный паром? — удивился Павел Федорович.

— Да. Там на этом пароме все что угодно можно было найти. Ресторан, развлекательный клуб, боулинг, бассейн, даже сауна — все там!

— Ни-ичего себе! Бассейн на пароме?!

— Всё на пароме… А в Швеции, конечно красота!.. Мы же резиденцию премьер-министра посетили! — вновь загорелась Ольга. Впечатления от проделанного путешествия переполняли ее, а шедшие друг за другом воспоминания были одно ярче другого и, желая выразить сейчас их все, она не могла сосредоточиться ни на одном. — Экскурсия прямо в рабочий день. Государственный флаг был поднят: как нам гид объяснил, если флаг над дворцом поднят — значит, премьер-министр на работе. Вы представьте, мы были в нескольких десятках метрах от его кабинета (а в Швеции премьер-министр — это глава государства, как у нас президент)! Вот, буквально метров с пяти в окно ему заглядывали. Для меня, выросшей в России, где руководство страны отождествляется чуть ли не с небожителями, это явилось некоторым откровением. Такая открытость, приземленность первых лиц