Алина нашла дверь, высадила ее – от силы пинка раскололась рама, а замок смялся в хлам.

– Понавешают дешевую херь, – пожаловалась она голосом ангела. Обе побежали наверх, по муравейнику узких, измалеванных коридоров. Бледные лица оторопело пялились на них, орали или гадко ухмылялись – пока не замечали меч Алины.

– А ну, по норам! – проревела Алина. Некоторые послушались, хоть непонятно, какой в этом толк. Кари затряс озноб. Как деревянная дверь помешает веретенщику? Если преследователи захотят, то сожрут всех живых существ на Болотной площади за считаные минуты.

Они карабкались и сворачивали, карабкались и сворачивали, срезали путь по подвесным галереям, мостившим пустоты меж домов в пятидесяти футах над улочками. С такой высоты хорошо видно город. Гвердон покрывали пожары, примерно отмечая рубежи Мойки. На Священном холме тоже дым и огонь.

Кари остановилась и одышливо хлебнула воздуха.

– Куда мы бежим?

– К Синтеру, – твердо объявила Алина. – Он… ой, дерьмище. Туда. – Она указала в сторону Священного холма, но между ним и Болотной площадью разверзся хаос. Булавочные огоньки – сальники, огромным числом – и разрывы алхимического оружия. Может, им удастся добраться до места. А может, нет.

– Заставить их свалить не пробовала? Ты же избранница Черных Железных гадов, значит, их порождения должны тебя слушаться. – Алина взяла Кари в охапку и показала на скользящего по переулку веретенщика. – Дерзай, пробуй.

Кари уставилась на веретенщика и прошептала приказ, повелевая остановиться. Она почувствовала его в уме, его слизистое, тягучее присутствие. Мысль соскальзывала с него.

– Пытаюсь, – шепнула она Алине. – Это как…

Веретенщик вывернулся и взвился, текучие конечности проскребли кирпичную ограду Болотной, в мгновение ока преодолев пятидесятифутовый разрыв между проулком и их подвесным мостиком. Кари выхватила нож, полоснула его отростки, но клинок на чудовище никак не подействовал. Одно щупальце, бритвенно острое, хлобыстнуло наискось по Алине. Одновременно из центрального сгустка проклюнулась дюжина лиц, и дюжина ртов воззвала к Кариллон разом, навзрыд, на неизвестном языке, но к ужасу – ей понятном.

МАТЬ/СЕСТРА/БОГИНЯ/ПРЕДВЕСТНИЦА/РАБЫНЯ! ОТЧЕГО ТЫ РАНЕНА/РАЗМОТАНА? В ТВОЕМ СЕРДЦЕ БРЕШЬ! ГДЕ ТВОЯ ПОЛНОТА?

Она подумала об амулете, свисавшем с ладони Хейнрейла.

Меч Алины полыхнул – она взмахнула им по дуге с быстротой молнии, сшибая веретенщика, пока тот не укрепился на мостике. Щупальце проехалось ей по боку, с легкостью пропарывая доспех, но скатилось с ее божественно огрубелой кожи. И все же кровь Алины оросила доски, мешаясь с черным ихором веретенщика.

– Туда, – велела Алина, пихая Кари поперек мостика. Кари на карачках перелезла на примыкавшую крышу и, оглянувшись, увидела, как Алина спрыгивает в переулок. Снизу вспыхнул белый свет, и веретенщик возопил дюжиной голосов.

Кари пробежала по крыше, нашла открытый чердак и юркнула туда. Она летела вслепую, хотя божественные видения отложили в памяти раскладку здания – отпечаток ворованных знаний. Кари знала: если взять левое ответвление этого коридора, то лестница окончится выходом. Также знала о том, что снаружи на прошлой неделе насмерть замерз попрошайка – и заодно познала странное тепло, когда переставали что-либо чувствовать сперва его пальцы, потом ноги, а потом грудь. Ей известна его семья, что жила прямо за дверью, – они приехали из Лирикса, сосланные в изгнание, когда их драконица-матриарх была низложена в ходе одной из бесконечных интриг в борьбе за власть над тамошним краем. Ей известно о них все, только неясно, живы ли они до сих пор – сведения двухдневной давности, а город в эти дни меняется быстро.

На улицу. Шарахнула мысль – а ведь можно пойти себе прямо и затеряться средь Мойки, но она отбросила эту возможность. По большому счету бежать некуда – ни в одном сколь угодно далеком краю ей не спрятаться от множества сил, желавших ей гибели – или иного, хуже гибели. Сальники, веретенщики, червистые чародеи – Кари сознавала, что если и скроется, то будет молить об одном: пусть первым ее найдет исполнитель Хейнрейла и подарит человеческую смерть от ножа, не обрекая на уготованную той стороной бездну.

Это в том случае, если она еще не утратила способность естественно умереть. На грани восприятия она чуяла Черных Железных богов, чуяла, как те, заглушенные, в безмолвной панике тянутся к ней. Хотят уволочь ее к себе. Сама душа Кари уже на виду. Нараспашку.

Она повернула влево. Держась в тени, обогнула здание. В переулке тяжело дышала Алина, храпела, как лошадь после галопа. Веретенщик окружил ее одним чудовищным кольцом лезвий. У Кари был нож, но толку с него? Обычное оружие, похоже, не вредит веретенщикам.

«Сестра», так ее он назвал. На кистях ее рук много царапин от заборов и стен. Она ущипнула один порез, и трещинка наполнилась кровью, черной при тусклом свете. Она поднесла нож и капнула кровью на лезвие.

Алина схватила сломанное колесо телеги и, выставив перед собой, как щит, наступала на веретенщика. Щупальца чудища откалывали с колеса щепки, но оно не разваливалось, окованное железом, и щупальца послабее отсыхали и сгорали близ огненного меча Алины. Веретенщик менял облик. Втянулся в себя, собрался в центральном сгустке. Личина создания – краденая. Кари уловила образ старой женщины, морщинистой и согбенной, посреди извивающихся теней-щупалец и зубов. Затем сердцевина испустила щупальца толще, сильнее, стойкие к Алининому пламени.

Один удар разрубил тележное колесо, бросил Алину на колено. Но теперь имелось тело, которому можно было ударить в спину. Кари прянула вперед, всаживая окровавленный нож, и клинок ужалил успешно. Веретенщик завопил скорей от неожиданности, чем от боли, но Алина не упустила такую возможность, и огненный меч вступил в дело. Веретенщик загорелся, как паутина.

– Нам предстоит приятная прогулка до Синтера, – проворчала Алина. В ее голосе пропала похвальба, и сама святая хромала, неуклюже припадая на правую ступню. – Коли на каждом шагу придется бить эту сволочь. – Она заметила кровь на ноже и выпучила глаза. – Ловко.

– Ты слышала, что он сказал, – спросила Кари, – когда на нас прыгнул?

– Верещал просто. Это такой их язык?

– Ну я его поняла. Хотя хер его знает. Он проговорил, будто я не полна, и, кажется, я знаю, что он имел в виду.

Алина фыркнула:

– Выкладывай.

– Есть такой амулет, мне дала его мама – он всегда был со мной, сколько помню. Хейнрейл – знаешь Хейнрейла, мастера у воров? – Кивок. – Он отнял его, когда я приехала в Гвердон. По-моему, у амулета есть связь с Черными Железными богами. – Кари развела руками, не находя нужных слов. – Может, я потому-то и не совсем полноценна. Может, будь амулет у меня, я смогла б чего-нибудь с ними сделать.

– Амулет. Черный, такого размера, тяжелей обычного?

– Ты его видела?

Алина невесело улыбнулась.