Без предупреждения он остановился и толкнул ее влево. Она оступилась, проваливаясь во тьму. Сзади закрылась дверь, и Эладора очутилась совсем одна в кромешной черноте. Кинулась назад, но оказалось, дверь заперли. Она заскребла пальцами проем и камни вокруг. Это место совсем малюсенькое, она едва помещалась, а на крошечном постаменте стоял гробик. Нижние боги, ее заперли в детском склепе, в каком-то древнем преддверии главной усыпальницы!

Она не закричала. Слишком оцепенела. Ткнулась обратно в дверь и прижала ухо. Смутно различился голос Хейнрейла, но никак не расслышать слов.

Во тьме прошла вечность; сотня ударов сердца. Потом она снова услышала шаги с той стороны, глухое, натужное бурчание. Хейнрейл и Мири несли вдвоем что-то тяжелое, кряхтели под ношей. Хейнрейл помедлил у двери, постучал коленом.

– Как бы то ни было, мисс, примите мои извинения.

А потом он ушел. Ей захотелось заорать ему вслед, умолять забрать ее с собой, но вот так вот сломаться – не по ней. Она не знала, зачем она здесь, но неожиданно догадалась, кого на самом деле стоит за это винить. Эладора Тай выпрямилась во весь рост и подтянула осанку. Ей себя не разглядеть, но спутанные волосы она пропустила сквозь пальцы и старательно вытерла лицо. Ученическая накидка, какая на ней, не самое подобающее облачение для воссоединений подобного рода, но здесь же могила, а не особняк на Брин Аване.

Ее не продали – за нее уплатили выкуп.

На площади у Святого Шторма толпился народ. Трое сальников, пылающие головы, стояли в ряд поперек ступеней церкви, перекрывая вход. Кари заметила леса с одного боку сооружения, там рабочие-верхолазы наспех пробили дыру в многовековой кладке колокольни. Боятся то ли повредить заключенное в колоколе божество, то ли подстрекать без того обуянную страхом толпу.

– Внутри тоже, – шепнула Кари Алине, указывая на витражное окно, подсвеченное изнутри. Святой Шторм руками ограждал от беды гвердонский флот. В церкви был еще один сальник, а может, и не один.

– Сюда. – Алина повела Кари сквозь людское скопление к жилому дому на краю площади. Формально Святой Шторм – часть Мойки, но близ него стоят облагороженные постройки, где селятся горожане поприличней. Как мыс Королевы, только дым пожиже. Единственный раз, когда Кари здесь побывала, то блевала, сойдя с корабля, докатившаяся до того, чтобы попрошайничать и обирать карманы. Может статься, в том доме, куда идет Алина, она тоже просила подаяния.

Алина затарабанила в дверь.

– Ханник, отворяй.

Отодвинулась щеколда, затем другая. Дверь приоткрылась. Появился священник, мягкое лицо скрывала борода, и ему она не шла. Рука судорожно тряслась – не от заурядного страха.

– Алина, ты ли это? Хвала нашим богам! Заходи скорей, пока тебя не увидели.

Ханник, быстро сообразила Кари, был одним из жрецов Святого Шторма. Он залопотал, сыпля не к месту вопросами про патроса Альмеха, про сальников, про городской дозор, но Алина его перебила:

– Нам надо пробраться в церковь. Наверх, в колокольню.

– Сии бесчинные алхимики со своими сальниками – сущие варвары. Они разломали шпиль! Что там такого запрятано?

– Бог, – молвила Кари. Нет смысла лгать этому человеку.

– Забудь, – отрезала Алина. – Нам надо забраться наверх, а я затрахана в жопу, мне не попереть на всех этих восковиков разом. Нельзя ли нагрянуть исподтишка?

– Есть отдельный вход в крипту, – сказал Ханник. – Его люк расположен прямо у подножия колокольни. – Насчет чего-то подобного Кари не сомневалась. Город исчеркали старые туннели и упырьи тропы. Рай для контрабандистов, пускай многие ходы заложены кирпичами или запечатаны чарами. Раньше она считала, что это стража мешала гильдии воров пользоваться подземными путями. Теперь же узнала наверняка, от кого там отгораживались, – и поздновато узнала. Веретенщики уже в городе.

Ханник проводил их к проходу в склеп. Открыв, он окинул жестом толпу.

– Что мне делать? Они наперебой просят меня велеть алхимикам открыть церковь. Народ в ужасе. Но я никак… в смысле, сальники не станут меня слушать.

– Если по-честному, – сказала Алина, – отведи их к гавани. Скорее всего, до зари все в Гвердоне умрут. Сматывайтесь, покуда можно. Может, кому и удастся выжить.

Как было обещано, коридор вывел их через склеп к проходу под колокольней. Кари немного высунулась из люка, увидала сальника, обходящего церковь, унюхала второго наверху. Алина затащила ее обратно.

– Сиди тут. – С этими словами она скрылась, двигаясь бесшумно – с ее-то ростом и в доспехах. Пошла на хер, подумала Кари. Алина болтала про усталость, но божье благословение позволяло ей двигаться прытко. Сила, быстрота, стойкость и пламенный меч – вот приличная святая, божественно и со вкусом, – не то что Кари, наделенная даром мигреней и непрошеных зрелищ.

Да и то обретет их, если только впустит Черных Железных богов. Да, если она позволит – ее возвеличат, видения показали это. Где-то над головой целое воинство ужасов ползет по городу, обволакивает улицы в поисках, вожделея ее в свои королевы. Она побаловалась с мыслью согласиться на это – вроде того как, бывало, глазела в бурю на океан и отстраненно прикидывала, каково будет прыгнуть за борт. Вот тогда-то всех, кто хотел ей смерти и кто хотел ею управлять – алхимиков, Хейнрейла и даже Онгента, – сметет ураган ее гнева. Всевластная королева Гвердона, прекрасная и устрашающая. Кровью врагов она затопит улицы. Свергнет Хранимых богов и вновь возведет Черных Железных богов на престол.

Она представила, что случится, коль она им уступит, – по собранным ею знаниям, открой она себя святости всецело, и от нее самой останется не так уж и много. Она станет пустым рупором, наподобие сальников, а душу вберет, поглотит союз с Черными Железными богами. Она представила, как Шпат глядит на нее с ужасом и разочарованием. Нельзя так. Значит, продолжай бороться.

Она неуютно поерзала, на ум вдруг пришел Мирен, а вонючая, затхлая крипта не место для таких фантазий. Он бы мог неожиданно здесь появиться и забрать ее отсюда подальше, а там напомнить, что у нее есть осязаемая плоть. Заново сшить душу и тело. Какая-то часть ума настойчиво наполняла рассудок воспоминаниями об их ночи на чердаке. Эти картины разгоняли подвальный холод, помогали отмахиваться от дум о Черных Железных богах и недавних словах Алины. До зари все умрут. Сматывайся, покуда можно.

Секс и смерть – секс как барьер против забвения. Лучше потеряться, раствориться, трахаясь с Миреном, чем снова пройти через чудовищное духовное единение с высшим. Заклинание Онгента едва ее не убило, и вот Алина хочет от нее новой попытки, только в этот раз без чародейской защиты. Определенно, она сумеет повелевать веретенщиками – превратившись в ту, какой они хотят ее сделать. Они склонятся пред своей обожествленной безмозглой королевой, недоумком, марионеткой Черных Железных богов. А получится ли управлять ими на ее условиях – неизвестно.