потом всё увереннее и мастеровитее. И в итоге выросла целая гора мини-ЖЗЛов. Пытался подсчитать и сбился, кажется, под тысячу: поэты, писатели, философы, художники, композиторы, артисты, режиссёры, политики и т. д. От одной странички до ста, самый большой текст, кажется, о Льве Троцком и о Шекспире. Перечислять бессмысленно, имена рассыпаны по этой книге.

Судя по дневнику, именно 11 марта я испытал тягу к ЖЗЛ. И начал с Ксении Некрасовой, с маленькой, но весьма интересной поэтессы:

Я долго жить должна –

Я часть Руси.

Ручьи сосновых смол –

В моей крови…

Долго жить не получилось, только 46, умерла в 1958-м. Ксения Некрасова писала примитивно и одновременно почти гениально. «Я полоскала небо в речке…» – одна фраза чего стоит!

После Некрасовой в тот же день взялся за книгу Антонина Валентена «Эль Греко». Удивительный испанский художник. Мыслящий и независимый. Потом нам с женой удалось увидеть его картины в Испании…

Далее Тинторетто. Из той же книги.

На пяти страничках сделал набросок о Фёдоре Сологубе. Поэт Серебряного века с пессимистическим видением мира: «Из мира чахлой нищеты, / Где жёны плакали и дети лепетали, / Я улетал в заоблачные дали / В объятья радостной мечты…»

Советские поэты улетали в коммунистические дали, а Сологуб в свои мрачные:

Люди такие презренные,

Дело такое ничтожное,

Мысли – всегда переменные,

Счастье – всегда невозможное…

18 сентября 1893 г.

По своей мрачности Сологуб был мне близок, и о нём я писал в дальнейшем не раз.

Две странички сделал о художнике Борисове-Мусатове по монографии Аллы Русаковой. «Живу в мире грёз и фантазий среди берёзовых рощ, задремавших в глубоком сне осенних туманов», – писал Борисов-Мусатов.

14 мая

Крутил книгу Н. Степанова о Велимире Хлебникове. И написал свой маленький вариант в 5 страниц, назвав его этюдом. Гениальный оригинал, который, по собственному признанию, «сорвался с облака». И его удивительные словесные фокусы: «Там, где жили свиристели, / Где качались тихо ели…» В апреле 1917 года Хлебников выступил с воззванием против войн и государств:

Падайте в обморок при слове «границы»:

Они пахнут кровью.

А 17 мая взялся за французского художника Альбера Марке. Художник-путешественник, который призывал всех вернуться к простоте мировосприятия «человека естественного».

И что удивительно, – я сам удивляюсь, – 23 мая вышла моя программа к матчу чемпионата СССР по футболу между «Динамо» (Москва) и «Динамо» (Минск). Другое письмо, другой язык…

2 июня

Закончил 6 страниц о Михаиле Бакунине. Константин Аксаков приветствовал Бакунина строчками:

Добрый путь тебе и слава,

Крестоносец молодой!

Бакунин – участник французской революции, желал «торжества польскому восстанию». Считал, что «угнетение Польши – позор для моей страны, а свобода Польши послужит, быть может, началом нашего освобождения».

Конечно, 6 страничек мало, но спустя долгие годы я вернулся к личности Бакунина, и в феврале 2006 года в журнале «Наука и жизнь» был опубликован большой материал – «Бакунин: герой, анархист, бунтарь».

11 июня совсем иная тема: художник эпохи модерна Лев (Леон) Бакст и о книге Ирины Пружан «Бакст» (изд. «Искусство). Из Пружан я сделал свой баклажан, – несколько грубо пошучу. Бакст много ездил по Европе. В 1912 году вернулся в Петербург, и ему, как еврею, предписали в 24 часа покинуть столицу. Бакст писал другу Бенуа: «Жалко снега, жалко Рождества, жалко Россию!..»

30 июня закончил сочинять уже «крупную форму» – 14 страниц – «Почти школьное сочинение на тему: Анна Ахматова».

Сжала руки под тёмной вуалью…

«Отчего ты сегодня бледна?»

Есть искушение всё перепечатать, но удерживаю себя. Только ахматовские строки:

Я вижу всё. Я всё запоминаю…

13 июля – прочитал книгу Анри Перрюшо и тут же набросал чуточку Тулуз-Лотрека. Лотрек без устали писал. И пил тоже без устали. Он смеялся: «Надо уметь терпеть самого себя». Алкоголь, сифилис сделали своё дело.

Анри Мари-Раймон де Тулуз Лотрек-Монфа, граф по рождению, умер в сентябре 1901 года, совсем немного не дотянув до пушкинских 37 лет.

Книга Руслана Скрынникова «Иван Грозный» вдохновила меня на создание своего мини-Ивана Грозного, 10 страниц. Кровавый, сумасшедший тиран, но не только…

И ещё одно то ли маленькое исследование, то ли этюд о Шарле Бодлере. Начал писать 6 августа, последняя отпечатка 12-го, 14 стр. И жизнь, и стихи – сплошное содроганье.

Безумье, скаредность, и алчность, и разврат

И душу нам гнетут, и тело разъедают…

Цитировать можно долго, но есть строгий ограничитель: объём книги. Поэтому только ещё 4 строки:

От поцелуев, от восторгов страстных,

В которых обновляется душа,

Что остаётся – капля слёз напрасных

Да бледный контур в три карандаша…

Перевёл с французского В. Левик, кажется, Вильгельм… И я горжусь, что впоследствии вернулся к Бодлеру и написал основательный материал о горьком поэте: «Цветы зла вчера и сегодня» (книга «Поцелуй от Версаче», 1998) – 26 книжных страниц, это уже что-то… О «Цветах зла» Бодлер признавался в одном из писем: в эту «жестокую книгу я вложил всё моё сердце, всю мою нежность, всю мою веру (вывернутую), всю мою ненависть…».

Мне остаётся повторить за Бодлером, что я тоже многое (и не буду уточнять) вложил в эту свою книгу воспоминаний и дневников.

…А сейчас пора переходить к 1977 году. (17 февраля 2019 г.)

1977 год – 44/45 лет. Начало работы над Календарём мировой истории. Отдых в прибалтийской Паланге

2 января

В отличие от прошлого года, когда стоял «какой-то чертовый зимать» (Вознесенский) и была слякоть, ныне мороз, 16 градусов. День прибавился на куриный переступ. В новогоднюю ночь с отвращением смотрели «Голубой огонёк» по ТВ и ждали «Волшебный фонарь» в 4 часа ночи. Дождались. Режиссёр Евг. Гинзбург постарался: блеск! А 1 января поехали в гости к Хаче…

8 января

Первая книга года: Поль Валери «Об искусстве». Блистательный автор. Подобные книги нужно изучать по капле в течение года, а мы пьём залпом всё сразу и бросаемся к следующей…

11 января

Какая-то напасть: вспышка на лбу, какие-то красные пятна (а во лбу звезда горит…). Прописали уколы и витамины.

14–15 января

За два дня в отчаянии от нездоровья написал этюд