XVI века, один из самых почитаемых, он – «освободитель шведов от датского ига».

23 августа

Посещение редакции газеты «Экспрессен». Огромный зал, разбитый на маленькие отсеки-столы, за которыми трудились редакционные работники. Горы бумаги, газет, вырезок, цветы – настоящий хаос. Не отходя от рабочего места, курят, пьют пиво, едят мороженое. Ничего подобного нет у нас…

Знакомство со Стокгольмом. Остров Седермальм, подъёмник «Катарина» – один из первых в мире лифтов общественного значения… Другая часть города – Нормальм… Кугстан (Королевская улица)… Вновь Хеторгсити. Сунулись в магазин, в один, другой, невозможно что-то купить: жуткая проблема, что выбрать. «Я не могу тут покупать, я раздавлен», – признался Черняк… Вечером пошли всей группой в кино, в кинотеатр «Феникс», там такое!.. Одна из наших женщин резюмировала впечатления после просмотра: «Прожила, старая дура, всю жизнь, и, оказывается, ничего не знаю…» Другая: «К стенке бы их! Повкалывали бы, как мы, тогда не осталось никаких сил ни на что….» А Рей Вид из журнала «Коммунист» был доволен: «Братцы! Как хорошо, что мы посмотрели этот фильм. Временами противно – не спорю… но хорошо!..»

Говорить о сексуальной революции? Ещё в конце 50-х – начале 60-х годов поэт Аллен Гинзбург от имени битнического поколения славил в стихах «нагие трепетные тела, упавшие с небес и вытянутые в трепетном ожидании».

24 августа

Замок Грипсхольм, городок Реймюре, озеро Венерн. К информации о шведах: «Мы всё богатеем, но чувствуем себя всё хуже». Городок Нэсше – нечто среднее между Мытищами и Шуей. Однако сходство лишь в размере, в остальном – сплошные различия. Прекрасная добротная архитектура, эстетика объёмов и линий, чистота и ухоженность, и как везде – чрезвычайная насыщенность магазинами и автомобилями. «Как обувка возле отеля / лимузины столпились в ряд, / будто ангелы улетели, / лишь галоши от них стоят», – живописал Андрей Вознесенский.

Всё время терзают мысли, почему у них так, а у нас иначе? Просто маленький народ для того, чтобы выжить, всегда развивает у себя такие качества, как изобретательность, ловкость, инициативность, не говоря уже о трудолюбии… Инициатива, энергия, труд в соединении с капиталом позволили Швеции занять лидирующее положение в мире по уровню жизни. Шведы, по словам писателя Седлина, «слишком привыкли к мысли, что комфорт – главная цель нашей жизни».

25 августа

Переезд из комфортабельного Нэсше в Мальме (от Стокгольма 650 км). Отель «Аркаден». А вечером на ракете на подводных крыльях в Копенгаген, в другую скандинавскую страну. Таможни нет, никто не требует паспортов и не всматривается в визы. Сорок минут через пролив Эресунн, и – Копенгаген. Швеция осталась позади. По словам великого шведского поэта, драматурга и романиста Генрика Ибсена: «В конце концов – всё только иллюзия».

Отель «Викинг». Прямо скажем: не фонтан, что-то вроде нашего молодёжного «Спутника». Ах, эти викинги – пираты, береговые разбойники. «Я город Мессину в разор разорил, / Разграбил поморье Царьграда», – хвастался Гаральд Ярославне в поэме А.К. Толстого. У Эренбурга есть стихотворение «В Копенгагене»:

Кому хулить, а прочим наслаждаться –

Удой возрос, любое поле тучно,

Хоть каждый знает – в королевстве Датском

По-прежнему не всё благополучно…

26 августа

Туристический набор: дворец Амолинборг, парк «Длинная аллея», скульптура Русалочки, тоскующей на камне, церковь Грундвига…

В Королевской библиотеке, среди ив и берёз, у тусклого озёрного зеркала, обрамлённого цветами, спряталось царство тишины и покоя. Увенчанный ниспадающими ветками, в задумчивости сидит Серен Кьеркегор. На коленях скульптуры «датского Сократа» лежит рукопись, рука сжимает перо, ещё мгновение – и потекут слова о смысле и значении человеческого бытия.

Кьеркегор постоянно подчёркивал бессилие человека, пытавшегося убежать от мучительной для него вечности и от самого себя в убожество повседневной жизни, мечущегося между двумя альтернативами: «…вам представляется только два выхода, вы должны решиться или на то, или на другое, но, откровенно говоря, сделаете ли вы то или другое, вы одинаково раскаетесь…»

«Величие, познание, слава, дружба, наслаждение и добро – всё это лишь ветер и дым, а вернее говоря, всё это ничто», – приводил Кьеркегор стих Пеллисона в качестве эпиграфа к своему знаменитому произведению «Или-или».

Датский философ создал огромное количество произведений: его литературное наследство опубликовано в 28 томах, из которых 14 составляют дневники. Себя он называл «магистром иронии» и в своих работах отвергал всякую системность. Он искал только личную истину. «Я люблю тебя, тишь одиночества!» – писал Кьеркегор…

От мятежника духа Кьеркегора идём к Торвальдсену – ученику греков. Его искусство – это ясность, красота и спокойствие. Более 100 лет назад Григорович писал, что, «гуляя по Копенгагену, вы во всём чувствуете присутствие Торвальдсена».

Музей скульптора – это последний отзвук датского классицизма. Прямые линии. Колонны, широкие ступени. В залах представлено огромное число творений Торвальдсена: Христос и двенадцать апостолов, Венера и Адонис, мечтательный Байрон и коварный Меттерних, не взятая по каким-то причинам прекрасная скульптура Барятинской…

Я ходил, восторгался, а в мыслях возвращался к Кьеркегору. «Из всех тираний тирания РАВЕНСТВА есть самая опасная…» «Множество – это неправда», – писал он и призывал: «прочь от публики к единичному».

Кьеркегора я перечитывал в Москве, а там, в Копенгагене, меня, грешного, волновали банальные вещи: обед и покупки. Между которыми группу повели в Общество дружбы Данмарк – СССР, и там каждому из нас Херлуф Бидструп подарил по альбому политических карикатур.

27 августа

Сначала дано время на «фор шопинг», а потом потащили по редакциям газет – «Ланд оф фольк», «Политикен», в последней нам представили работника, набирающего световую рекламу на здании редакции. А когда он на секундочку вышел, у меня появилось дикое искушение набрать слово «Караул!». Но не успел, так как нас повели в редакционную столовую-клуб, где состоялась товарищеская дискуссия-ужин, под кофе и яблочный пирог. Жизнь в Дании и в Советском Союзе, положение и статус журналистов у них и у нас. У них чуть что не так, то сразу демонстрации и протесты: датчане требуют для себя лучшей жизни, А что мы? Писать об этом даже противно.

Вечерний променад по Копенгагену. Мой сосед по номеру отчаянно матерился, как он выразился: весь в соплях и вожделениях. Тысячи женщин в благодатный тёплый августовский вечер прижимались к своим мужчинам, склоняли на их плечи свои белокурые головы, садились к ним на колени, заглядывали в глаза, целовали губы… (три точки, три точки). Словом, «яблони в цвету, какое чудо!..»

Черняк декламировал свои грустные стихи:

Неудержимо наступает старость,

И ничего ты толком не успел…

28 августа