Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мне дико надоел Гарольд Вильсон.
— А наша семья здесь уже много поколений. Я просто так зашла, подружку ищу.
Кино, которое им показали, было о путешествии через всю Канаду, от Галифакса до Ванкувера. Цветное, с демонстрацией всех природных красот и чудес страны, а попутно диктор пылко нахваливал возможности, которые открываются здесь перед каждым. После того как в финальных кадрах фильма на крыльцо парламента в красном мундире и синих галифе взошел капрал конной полиции, свет вновь зажегся, и на сцену выскочил юркий улыбчивый малый из Департамента гражданства и иммиграции.
— Какая здесь сегодня публика прекрасная! Потрясающе! Я уже чувствую, что завтра утром ко всем инспекторам иммиграционной службы выстроятся очереди.
В ответ вместо криков «ура» осторожное покашливание.
— Канада нуждается в людях, причем именно в ТАКИХ, потому что люди нужны не всякие.
Понятно, дешифровала Руфь. Куда ни сунься, везде антисемиты.
— У нас много, много рабочих мест, которые просто плачут по вам горькими слезами — и это при том, что уровень жизни у нас один из самых высоких в мире.
Молодой человек вызвал на сцену троих экспертов, и те тоже радостно заулыбались, стараясь вызвать в аудитории прилив энтузиазма.
— Вам нужны неквалифицированные рабочие? — спросил какой-то мужчина.
— Вопрос на засыпку. Если имеется в виду девятнадцатилетний юноша, то, конечно, он всему научится, но если речь идет о мужчине сорока лет, причем о таком, который чаще сидел на пособии, чем работал… В общем, вы сами его вырастили, вы его и содержите, нам таких не надо.
— Вообще-то я инженер.
— Ну, в вас с первого взгляда виден профессионал, сэр. Я так и понял, что ваш вопрос носил отвлеченный характер.
— Но если в Канаде все так расчудесно, почему многие иммигранты возвращаются?
— На это отвечу я, — пустив петуха, отозвался самый молодой из экспертов и подмигнул первому ряду. — Тоска по родине. Плохая приспособляемость. Если вашей жене надо видеться с мамочкой каждый день, а по воскресеньям четырежды, то, уезжая в Канаду, лучше взять тещу с собой.
— А как там с безработицей?
— Три и девять десятых.
Раздался чей-то смешок.
— Ну да, я согласен, зимой уровень выше, но…
— А в тысяча девятьсот шестьдесят первом году у вас рецессии разве не было?
— Рецессии? Нет. Некоторое замедление роста — да. Но в настоящий момент у нас бум. Настоящий бум. Нам нужны люди, хотя и не любые. Нужны британские иммигранты.
— А что с медицинским обслуживанием?
— Это очень, очень хороший вопрос. У нас нет бесплатной медицины, но есть частные страховки, которые стоят очень недорого.
— Дело в том, что у меня четверо детей.
— Послушайте, если вы из тех, кто бежит в районную поликлинику с каждым чихом и проводит там весь день только потому, что это бесплатно…
В конце концов, Руфь тоже встала и тихим голосом начала:
— Вот мне, например, за сорок…
— Громче, пожалуйста.
— Я для знакомых узнаю. Им за сорок, и они работают в магазине одежды. Каковы их шансы устроиться на работу в Канаде?
— Это очень хороший вопрос. Я рад, что вы его задали. В общем-то если ваши знакомые мужчины, то их шансы… ммм… не сказать, чтобы очень хорошие. Ну, сами понимаете: пенсионные отчисления, то да се… А вот женщин многие магазины предпочитают брать на работу таких, у кого брачный возраст уже заведомо пройден.
— A-а, поняла, спасибо. Большое, большое вам спасибо.
5
Слегка этого стыдясь, Джейк тем не менее изменил маршрут — стал к «У.Г.Смиту» ходить другим путем, но иногда, задумавшись, сбивался на привычный. Однажды, недели две спустя, Руфь вновь его остановила. Не сможет ли он опять с ней в полшестого встретиться. Сможет, почему бы и нет?
— Пепси? — спросил Джейк, с любопытством ожидая, что она скажет.
— Нет. Лучше лимонад. «Канада-драй», если не возражаете.
На сей раз она была с сеткой, из которой торчал пучок сельдерея. Кроме него в сетке виднелись две консервные банки, причем с обеих этикетки уже содраны. Джейк заказал двойной джин с тоником для себя и лимонад «Канада-драй», после чего, откинувшись в кресле, приготовился слушать.
— Я помолвлена, — с гордым видом провозгласила Руфь и добавила со смешком: — Или вы эту страницу «Таймс» обычно пролистываете не глядя?
Джейк поздравил ее.
— Он очень, очень симпатичный мужчина. Очень начитанный, хорошо разбирается в политике. Читает «Нью стейтсмен» и «Трибьюн». Уже кое-что, не правда ли?
— Пожалуй.
— Поэтому, вы знаете, мне очень понадобятся деньги.
— Какие деньги? — сразу проснулся Джейк.
— Те семьсот фунтов. Которые у меня взял Джозеф.
— Но я-то тут с какого боку? — изумился Джейк, неотрывно следя за тем, как она старательно сковыривает этикетки от обеих бутылок «Канада-драй».
— Как с какого? Скажите ему, что мне нужны деньги. Мой Гарри в материальном смысле добился не многого. Этот аспект жизни его не интересует.
— Руфь, в последний раз вам говорю: я не видел его уже много лет.
— Ай, да ладно. Сколько можно — одно и то же!
— Боюсь, что вам придется поверить мне на слово.
— А может быть, эти деньги вернете мне вы?
— С чего бы это?
— Между прочим, Гарри смотрел ваш фильм, но, должна вам сказать, не очень-то он ему понравился. В нем, говорит, мало правды жизни. Говорит, что, когда вы изображаете жизнь рабочих, вы явно делаете так, чтобы богатые над ними смеялись. А еще, по его мнению, в вас чувствуется тяга к саморазрушению.
— А что ваш брат? Он насчет Гарри провел расследование?
— Гарри скрывать нечего. Его жизнь — открытая книга, от и до. Хотите знать правду про Джозефа — почему он дал тягу? Все просто: почувствовал, что я слишком хороша для него. Я бы не смогла долго с ним уживаться.
— Ну-у, я желаю вам с Гарри всего самого лучшего. Я…
— Этот ваш братец Джозеф… тоже мне французский аристократ! Весь проспиртован, еще немного, и синий станет. Он ведь пьяница неисправимый!
— Да мы, Херши, вообще-то все такие — саморазрушители, самоненавистники. У нас ведь вся семейка сумасшедших.
— Не знаю уж, что так исковеркало в детстве его психику. Да и от любви ко мне он, видимо, очень страдал, но…
— Вот уж это наверняка.
— Ах вот вы как! А на первый взгляд такой джентльмен, такой воспитанный! Какое вы имеете право так со мной разговаривать?