Разумеется, лишь потому, что ТТП до сих пор не стал геополитическим инструментом для США, нельзя делать вывод, что вашингтонские разработчики политики избегают соблазна использовать все факторы, в том числе внешнеполитические и соображения национальной безопасности, чтобы добиться поддержки общественности и конгресса. На самом деле некоторые представители Белого дома из той группы, что настояла на исключении слова «стратегическое» в названии партнерства, сделались со временем наиболее ревностными сторонниками ТТП по внешнеполитическим основаниям и теперь именуют ТТП «идеальным примером взаимовыгодного сочетания экономической и стратегической логики в американской торговой политике»[899].

Поразительно похожую историю можно поведать о Трансатлантическом торгово-инвестиционном партнерстве. Многие в Белом доме и в аппарате торгового представителя США выражали свое несогласие осенью 2012 года, когда госсекретарь Хиллари Клинтон охарактеризовала ТТИП как стратегический проект и назвала его «экономическим аналогом договора о НАТО в сфере безопасности»[900]. Чаще всего указывалось на то, что ТТИП представляет собой образчик чрезмерно политизированной торговой политики. Однако полтора года спустя, когда российская агрессия на Украине и принуждение к сотрудничеству на постсоветском пространстве стали поводом для торговых чиновников США и ЕС проявить единодушие, некоторые из тех же американских политиков обратились к общественности и конгрессу с призывами немедленно учредить «экономическое НАТО»[901].

Подобная шизофреническая раздвоенность вряд ли удивительна. Администрация США объединяет множество ведомств, каждое из которых обладает собственными бюрократическими полномочиями; когда дело доходит до принятия ответственности за конкретный политический выбор, причины, которые признаются весомыми в этих ведомствах, сильно различаются между собой. Посему ведущие организации и те чиновники, которым поручено разрабатывать торговую политику США (они составляли проекты ТТП и ТТИП и вправе решать, заключать или нет соглашение о свободной торговле с конкретной страной), в целом не считают геополитические факторы значимыми для торговли, но другие ведомства и институты (тот же конгресс) могут иметь собственное мнение по указанным вопросам. Внешняя политика, которой в значительной степени пренебрегает аппарат торгового представителя США, вызывает обычно пристальное внимание конгресса[902]. «С точки зрения национальной безопасности это соглашение крайне важно», – объяснял сенатор от Коннектикута Крис Мерфи на публичном заседании по ТТИП в сентябре 2013 года; еще он сказал, что выступал против предыдущих торговых соглашений, будучи членом палаты представителей, но поддерживает ТТИП[903]. «Именно геополитические опасения заставили многих из нас пересмотреть свои взгляды»[904]. Если коротко, рассуждать на потребу аудитории – это одно; разрабатывать торговое соглашение с учетом геополитических соображений (то есть заниматься геоэкономической дипломатией) – совсем другое. Проблема не столько в том, что американские политики не способны превратить эти два торговых соглашения в геоэкономические инструменты, сколько в том, что они даже не рассматривают такую возможность. Более того, подобная мысль многим политикам вообще не приходит на ум.

За нашими настоятельными призывами к США заново развивать геоэкономику стоит не стремление обеспечить некий конкретный результат, а желание изменить контекст обсуждения вопроса. Не исключено, что, если американские политики начнут использовать геоэкономические инструменты активнее или по-другому, пострадают другие важные интересы США. В каждом случае тактика должна быть специфической и опираться на данные обстоятельства и факты. Но прежде чем переходить к практике, творцам нашей политики следует определиться с правилами обсуждения геоэкономических вариантов, особенно с тем комплексом оснований, которые будут считаться значимыми и валидными. В настоящее время, выступая против тех или иных потенциально геоэкономических действий, американские политики, как правило, зачастую даже не ссылаются на необходимость соблюдения внешнеполитических интересов США. Дебаты не начинаются с принятия общих геополитических рамок; дело вовсе не в том, что противники данного геоэкономического шага попросту предпочитают иной способ максимизации внешнеполитических выгод США. Нет, эти политики нередко упоминают о некоем наборе «незыблемых» экономических принципов и институтов. Всякий раз, когда конкретный геоэкономический шаг грозит нарушить эти экономические принципы (или даже намекает на подобную возможность), указанные принципы объявляются неприкосновенными. Между тем на самом деле этим экономическим принципам обыкновенно мало что угрожает в целом, не говоря уже о том, что они вполне могут не сочетаться наилучшим образом с целями внешней политики США. Увы, для многих призрака угрозы для существующей системы правил достаточно, чтобы прекратить всякое обсуждение.

В итоге геоэкономические альтернативы попросту не просчитываются – а со временем и подавно перестают рассматриваться как возможности. Подобная узость мышления ограничивает дискуссионное пространство, лишает обсуждение ясности и не позволяет адекватно оценивать все параметры той или иной ситуации. По иронии судьбы, отказ от обсуждения данных вопросов также ставит под угрозу те самые экономические принципы и институты, которые так норовят «защитить» противники геоэкономики. Подобно всем принципам и институтам, международный экономический порядок и те институты, на которые возложена ответственность за управление этим порядком, должны обладать некоторой степенью подчиненности политике; так они эволюционируют и адаптируются. Слишком усердные попытки изолировать эти институты от тактических стимулов, порождаемых геополитическими интересами США, видеть в определенных вариантах геоэкономического поведения исключительно угрозу институциональному здоровью этих организаций, означают, что рано или поздно «защитники» этих институтов сделают их ненужными. Просить США (или любую другую страну) защитить институциональное здоровье, скажем, ВТО или МВФ, только ради того, чтобы эти организации существовали далее, значит вредить интересам Америки – и интересам самих институтов.