лес — сосновый бор. Представил, как легко, точно спичка, он вспыхнет…

И чуть отклонился вправо, пропуская укол в шею.

Раскатисто, громко заревел гром. Внизу ему вторило море, а новая вспышка молнии осветила невысокого, ростом почти как Фрида, угольно-чёрного фейри с алыми глазами и коротким мечом в руках. По клинку пробегало пламя, красиво завиваясь на узорах волшебной схемы. Такие мечи, с усмешкой подумал Эш, дают в человеческих сказках героям. Людям. Против злодеев.

Фейри улыбался. Меч он держал расслабленно, будто не метил только что Эшу в шею. И весь был тоньше, изящнее, словно язык огня. Огненные фейри всегда низкорослы — в отличие от лесных, высоких, но тоже тонких. Эш в этом смысле пошёл в мать. А ещё рогами и копытами. И цветом кожи. И отсутствием хвоста с ядовитым шипом на конце, закрытым жёсткими чёрными волосами. И уж конечно, чешуи у Эша не было — а огненные фейри были сплошь ею покрыты, именно она давала их коже красивый серебристый оттенок. А также почти полную неуязвимость. Эш ещё прошлый раз это оценил, когда ткнул отца железом в грудь. Тот хоть бы почесался.

Впрочем, теперь железо у Эша было острее, и он знал куда целиться — в глаза.

Огненный фейри, чистокровный, древний настолько, что люди и вообразить не могли, стоял и, чуть скривив тонкие губы, смотрел на тридцатилетнего сына. Эш отстранённо подумал, что ситуация должна казаться ему ироничной. Тридцать лет против без малого тысячи (или больше?): бедный король! Так младенец мог бы вытащить изо рта пустышку и напасть на отца — родитель бы тоже очень удивился.

Эш вытащил «пустышку» — кинжал. Уронил на землю ножны, тоже спокойно посмотрел на отца.

— Где моя жена?

— Ты успел жениться? — усмехнулся огненный фейри. Его голос сплошь был — треск костра. Пока только треск. Эш знал, что он может реветь так же оглушительно, как и пламя — когда фейри пожелает.

Однако уже прогресс — прошлый раз отец, стоило Эшу подать голос, сразу начинал смеяться. Что бы сын ни говорил. Может, никак приветственное при всём дворе «здравствуй, папа!» забыть не мог?

— Да. Где она?

— Женился на человеке, — да, пламя умело смеяться, и ещё как.

— Она полукровка, — зачем-то заметил Эш, пытаясь рассмотреть, что делает отцовский хвост. Им Огненный король прошлый раз сперва и ударил. У фейри это называлось «выпороть».

— Полукровка, — король улыбнулся так значительно, что Эш, вспомнив своё отношение к полукровкам, тут же устыдился. Выходит, у них с отцом есть что-то общее. Презрение к людям, например. — Впрочем, необычная полукровка.

— Она дочь Лесного короля, — тоном «ты-же-не-будешь-ссориться-с-соседом», добавил Эш.

— Она танцует, — тоном «буду», отозвался фейри. — Говорят, неплохо. Я бы посмотрел.

— Где она?

— И ты любишь эту полукровку?

Эш промолчал. Хвост он нашёл и теперь внимательно за ним следил. Это было сложно — следить и за ним, и за отцовским клинком.

— Что ж, если желаешь с ней встретиться, преклони передо мной колени.

Эш фыркнул.

— И это будет последнее, что ты увидишь в своей бесполезной жалкой жизни, — словно не слыша, продолжал фейри.

Эш скрестил руки на груди — конечно, не выпуская кинжала. И издевательски протянул:

— Папа, у меня к тебе длинный счёт, и начинается он с Ричарда Виндзора. Что мне сделать, чтобы ты весь его исполнил? Могу на спине перед тобой поваляться, — и засмеялся.

Смех пламени раздался ему в унисон.

— Ты всё ещё носишься с этим человеческим рабом, — покачал головой фейри. — Твой список начинается с этого, а не с трона?

— Сдался мне твой трон! — хохотнул Эш.

— Ну конечно. Ничтожество на побегушках у короля людей не в состоянии о таком даже помыслить.

— Пап, мне ещё жену искать, — вздохнул Эш. В другой ситуации он бы давно вспылил — но не сейчас. Он слишком хорошо помнил, что его ярость играет Огненному королю на руку. — Давай начнём.

Фейри перекинул меч из одной руки в другую и прищурился.

— Ты вырос. Хорошо. Теперь с тобой не так стыдно биться.

— Стыдно? — Вообще-то за их прошлую дуэль Эшу было стыдно и самому, но слышать это произнесённым вслух не хотелось. — Я тебя чуть не убил и подростком!

— Ребёнком, дитя. Ребёнком, — с достоинством поправил фейри, и его хвост стегнул воздух — Эш уклонился. — И кое-чему, я вижу, ты с тех пор научился, — добавил он, когда фейри отбил ещё два выпада, но на этот раз клинка. — Отрадно, что люди ещё не всё забыли.

Гром взревел — так, что задрожала земля у Эша под ногами. Сверкнула молния (в который уже раз), Эш прищурился… И отступил.

Этим он тоже пошёл в мать — у огненных фейри были сильные кожистые крылья. Они прекрасно держали в воздухе, а размах их был таким, что мог запросто сдуть с утёса в море, на каменные клыки зазевавшегося подменыша.

У Эша крыльев не было.

* * *

— Святые… Фрида! — Грэгори бросился к ней, тоже не обращая внимания на стекло. Но ему хорошо, он-то был обут. — Подожди… Вот. — И набросил на неё одеяло.

Фрида дёргалась, но, закутанная в тёплый кокон, ничего сделать не могла. Грэгори так и вынес её в узенький коридор, из которого вёл люк вниз — снова в коридор, а потом в такую же комнату, как и наверху. Правда, побогаче.

— Тише… Зачем ты… — Он положил Фриду на кровать, дал выпутаться из одеяла и отползти к стене. — Воды?

Фрида выбила бокал из его рук.

— Ты думаешь, я рискну пить из твоих рук?

— Фрида, да что с тобой?!

— Со мной? Ты хочешь убить моего ребёнка, устроить конец света и сесть на освободившийся императорский трон! Что со мной?!

Грэгори замер. Моргнул, хмурясь.

— В твоём пересказе это и впрямь безумно звучит.

Фрида молча смотрела на него, и Грэгори продолжил:

— Я хочу просто дать нам с тобой… и другим полукровкам нормальную жизнь. Вот и всё.

— Ценой других людей?

— Нет! Конечно, нет. Хотя… Кто-то же должен служить, — усмехнулся Грэгори. — Почему мы? Фрида, вспомни — ты же была у Серого в подземелье? Ты хочешь, чтобы это продолжалось? Императорский трон необязательно занимать — он освободится и так. Без нашей магии границы Империи падут. Нас захлестнёт война — тогда наша помощь людям очень пригодится. Но на оговоренных условиях. Ты правда решила, что я собираюсь устроить конец света? Такого ты обо мне мнения?

— Ты вызвал демона, чтобы тот убивал! Ты держишь меня здесь насильно. Какого я должна быть о тебе мнения?!

— Ты хочешь уйти?