— Помочь ему? Дорсиану?

— Вы с ним на одной стороне, Лорн. Возможно, ты сумел бы добиться его освобождения. Или, по крайней мере, того, чтобы его судили по справедливости.

Лорн вспомнил, как проходил его собственный судебный процесс, и ощутил укол боли. Он спросил себя, не нарочно ли Наэ решила задеть в нем особо чувствительный нерв, когда заговорила о справедливом суде. Но он отверг эту мысль. Наэ не могла умышленно так поступить с ним.

— Я не уверен, что имею на это право, — сказал Лорн тоном, каким родители успокаивают ребенка.

— Но если подвернется удобный случай, ты сделаешь это?

Глаза Наэ неотрывно смотрели на него, и он знал, что не сможет солгать. Он подумал и произнес:

— Да.

Молодая женщина улыбнулась.

Ее улыбка говорила не только об облегчении, которое Наэ почувствовала от прилива надежды, а главным образом о радости: тот Лорн, которого помнила и любила Наэ, не умер в Далроте, и справедливость и сострадание по-прежнему были присущи ему.

Она бросилась к Лорну и горячо обняла его.

— Спасибо, — прошептала она, прижавшись лицом к его шее. — Спасибо…

Лорн не знал, что делать.

Он неловко сомкнул руки на спине молодой женщины, едва касаясь ее. Но он чувствовал ее тепло, прикосновение ее груди к своей, ее живота к своему. Встревоженный желанием, которое зарождалось в нем, Лорн мягко отстранил Наэ.

— Будем надеяться на лучшее, — произнес он. — Договорились?

Она кивнула; ее глаза были влажными от слез.

— Закрой за мной, — велел Лорн, показывая на дверной замок. — Не выходи отсюда, пока я не разрешу. И открывай только мне, поняла?

— Ты уходишь?

— Я буду ночевать в каюте твоего отца, в его гамаке. Устраивайся здесь.

— Спасибо, Лорн. Спасибо за все.

Он улыбнулся и пожал плечами:

— Не за что! Не могли же мы оставить тебя в лапах Эстевериса.

Лорн поцеловал Наэ в лоб и, перед тем как выйти, напомнил ей:

— Не забудь про замок. До завтра.

Наэ заперлась и прислонилась к двери.

Затем она медленно соскользнула и села на пол, поджав колени. Ее взгляд сделался печальным, когда она вновь оказалась наедине с воспоминанием о насилии, которое совершил над ней Дальк.

Она не плакала.

Тем временем разгневанный Стюриш наскоро умылся и поспешил в покои Эстевериса. Тот отдыхал на террасе, потягивая из бокала ароматное вино. Его тучное тело, прикрытое одеянием из шелка, было еще влажным после только что принятой обжигающе горячей ванны, от которой кожа приобрела медный оттенок. Министр был без колец, и его толстые пальцы казались непривычно голыми.

— Итак? — спросил он почти насмешливым тоном.

Срывающимся голосом капитан рассказал о том, как Ониксовая гвардия не пустила их с обыском в свои помещения, как Лорн воспользовался властью Верховного короля и как принц Альдеран остановил драку. Эстеверис слушал его отчет с улыбкой, глаза министра блестели, словно он получал большое удовольствие. Поначалу это поведение заинтриговало Стюриша, а затем удвоило его гнев. Он сделал над собой невероятное усилие, чтобы сохранить внешнее спокойствие.

Наконец разозленный Стюриш не выдержал:

— Вы… Вы улыбаетесь?

— Совершенно верно. Спокойной ночи, капитан. На сегодня это все…

Стюриш ушел, ничего не понимая.

— Простите, но что вас так обрадовало? — спросил Дальк, выходя из тени. — Стюриш действовал по вашему приказу. Ваш авторитет попрали…

— Я знаю, я знаю… — закивал Эстеверис.

Министр знаком велел Дальку подать ему руку и встал. Они вышли за полупрозрачные занавеси, которые колыхались на теплом ветру, и направились на террасу, освещенную Большой туманностью, такой яркой, что ночь казалась почти светлой.

Над безлюдной террасой нависали драпировки из легкой ткани; они заканчивались возле балюстрады, к которой подошли собеседники. Терраса нависала над пустотой, и никто не мог подслушать разговор министра и его посетителя. Кроме того, доносившийся сюда монотонный шум речных вод без труда заглушал звуки их голосов, пока они разговаривали не слишком громко.

— Как вы думаете, откуда кузнец узнал, что мы арестовали его дочь? — с загадочным видом спросил Эстеверис.

— Ваших рук дело? — удивился Дальк. — Но почему?

— Потому что в конечном счете от этой девушки нам было мало пользы. Ничего нового она сообщить не могла. Использовать ее как средство воздействия… На кого? На ее отца? На Лорна? Они не из тех людей, кто уступает. Самое большее, это указало бы на связь между Цитаделью и повстанцами. Но разве притянешь Верховного короля к делу за такую тонкую нить…

Дальк мрачно кивнул.

Он был вынужден признать, что министр прав, но не мог не гневаться на него. Дальк надеялся, что пленение Наэ станет важным штрихом к успеху операции в Ангборне, и тут вдруг выяснилось, что его главная удача не играет никакой роли. А ведь до недавнего времени Эстеверис убеждал его в обратном. Зачем он так поступал? Ради забавы? Из жестокости? Из недоверия или по расчету?

— Пока я решал, как сообщить отцу, что его дочь находится в моей власти, я уже знал, что Ваард или Лорн, а скорее всего оба сразу, что-нибудь предпримут. Что-нибудь дерзкое и незаконное.

— Но с какой целью? Я хочу сказать: какой… какой у вас в этом интерес?

Довольный собой, министр заговорил менторским тоном, который показался Дальку невыносимым.

— Для начала, попытка к бегству могла окончиться неудачей, — сказал он. — Если бы Лорн или его люди получили ранения и попали под арест, Ониксовая гвардия стала бы центром скандала, который лишил бы его полномочий и непременно затронул самого короля. Но это не все. Только представьте: если бы во время этой операции Лорна убили…

Эстеверис мечтательно замолчал, а затем спохватился и добавил:

— Так вот! Главное, все прошло так, как я планировал.

— То есть вы знали, что…

Министр пожал плечами.

— Конечно. Я знал, что Лорн помчится спасать Наэрис, я знал, что он сможет спрятать ее только на борту нефа принцев, я знал, что Ониксовая гвардия не пустит в свои помещения никого постороннего, а главное — я знал, что принц Ирдэль или принц Алан должен будет что-то предпринять.

— И принц Альдеран вмешался.

— Вам показалось, что он действует в сговоре с Лорном?

— Нет.

— Прекрасно.

— Тем не менее принц выступил в защиту Лорна.

— Да. И вскоре ему предстоит отчитаться за свои действия перед принцем Ирдэлем. А затем он потребует того же от Лорна, вот увидите.