Дальк понял.

— Выходит, — сказал он, — вы использовали Наэ как повод для ссоры…

— И этот огонек начнет тлеть. Пусть не прямо сейчас, пусть позднее. Но могу вас заверить, что пожар будет, и очень большой…

На следующее утро Лорн отправился к Алану, который в одиночестве завтракал на балконе нефа принцев в тени колыхавшегося на ветру навеса. Алан на мгновение привстал из-за стола, чтобы поздороваться с Лорном. Он не предложил другу ни сесть, ни разделить с ним трапезу.

Лорн остался стоять и молча ждал.

Он заметил, что лицо принца осунулось, а взгляд был мрачен. Не укрылось от его внимания и то, что на завтрак Алан пьет вино с добавлением кеша и что графин, стоящий возле бокала, уже наполовину пуст.

Было очевидно, что Алан не на шутку зол.

Двое официантов, молчаливых и неподвижных, держались в стороне. Когда один из них приблизился к столу, чтобы подлить вина в бокал принца, Лорн, который начинал терять терпение, решил нарушить тишину.

— Я прошу тебя освободить Ваарда, — сказал он.

Алан разжевал кусок печенья, не чувствуя его вкуса, и спросил, не поднимая взгляда от тарелки:

— И с какой стати я должен сделать это?

— Потому что он ни в чем не виноват.

— Он попытался проникнуть на борт нефа Лазурной гвардии.

— Ваард был пьян. И волновался за дочь. Он выпил лишнего и совершил глупость, вот и все. У него была целая ночь, чтобы обдумать свой поступок и протрезветь. Ты не находишь, что этого достаточно?

Алан откинулся на спинку кресла и с нескрываемым раздражением посмотрел на Лорна.

— Да, нахальства тебе не занимать… — произнес он.

Лорн не пошевелился.

— После того, что произошло этой ночью, — продолжил принц, — ты еще будешь убеждать меня, что Ваард действовал не в сговоре с тобой? Что он не отвлек все внимание на себя, пока ты освобождал Наэ? Ты в самом деле держишь меня за дурака, Лорн?

Лорн по-прежнему молчал. Тогда Алан поднялся и обошел вокруг стола.

— Посмотри мне в глаза и скажи, что это не ты устроил побег для Наэ. Скажи мне, что она не находится сейчас на этом нефе. И скажи мне, что она не провела ночь в твоей каюте.

Лорн взглянул на слуг, которые стояли по обеим сторонам от кресла принца, делая вид, что ничего не видят и не слышат. Алан понял его и жестом прогнал официантов. Они тотчас ушли, двигаясь бесшумно и проворно, что свойственно лучшим слугам.

Лорн дождался, когда они с Аланом останутся одни, и заговорил:

— Наэ в моей каюте. Ты прекрасно знаешь это, и знал еще ночью, когда запретил проводить обыск в помещениях Ониксовой гвардии.

— Никогда больше не поступай так со мной, Лорн! Прошлой ночью ты поставил меня перед фактом, прекрасно зная, что я приму твою сторону, а не Эстевериса. Ты манипулировал мной.

— Нет, — запротестовал Лорн. — Я тобой не ма…

— Ты манипулировал мной! — вспылил Алан. — Ты прекрасно знал, как все будет! Ты прекрасно знал, что я поддержу тебя, если потребуется!

— Почему ты пошел у них на поводу? Почему ищейкам министра позволили обыскивать неф принцев? — спокойным тоном спросил Лорн. — Твой брат не должен был давать этого разрешения.

— Не меняй тему! Мой брат поступает так, как считает нужным. Поверь, он не заинтересован в том, чтобы ссориться с Эстеверисом, и я не думаю, что твое слово что-то значит в этом вопросе.

Они стояли лицом к лицу, почти нос к носу; Алан дрожал от еле сдерживаемого гнева, в то время как Лорн не проявлял никаких эмоций.

— Ты прав, Алан. Но…

— Нет! Никаких «но». Этот перстень не дает тебе всех прав в мире. Он не делает тебя королем. И принцем тоже.

Алан развернулся и отошел к ограждению балкона. Чувствуя горечь и обиду, он сделал несколько глубоких вдохов.

Лорн подошел к нему и молча встал рядом.

— Ты… Ты воспользовался моей дружбой, Лорн…

— Это правда. Прости меня. Но мы оба знаем, что дело не только в этом, верно?

Принц нахмурил брови:

— О чем ты?

— На самом деле, — объяснил Лорн, — ты упрекаешь меня не в том, что я не оставил тебе выбора. А в том, что я не сообщил тебе, как мы собираемся спасти Наэ…

Лорн не ошибся: Алану казалось, что им пренебрегли. Что его предали.

— Но как я мог сказать тебе? — продолжил Лорн. — Только подумай, что могло произойти, если бы ты оказался причастен к этому? Ты принц Верховного королевства. Скрыв от тебя то, что я собирался сделать, я тебя…

— И слышать не желаю, — с досадой перебил его Алан. — Не вздумай еще сказать, что ты защищал меня. Ты доказал, что не доверяешь мне, вот и все.

— Я тебе клянусь, что это не так, — покачал головой Лорн.

Не слушая его, Алан продолжил:

— Кажется, ты не знаешь меня, Лорн. Совсем не знаешь. В конце концов, я был принцем и остаюсь им, разве нет? Так что же изменилось? Для меня — ничего. А для тебя?

Принц не стал дожидаться и ушел с балкона, произнеся напоследок:

— Ты не очень-то облегчаешь задачу тому, кто хочет быть твоим другом, Лорн.

Лорн продолжал стоять возле балюстрады и не сводил взгляда с горизонта.

Огорченный Алан успел дойти до дверей, когда Лорн окликнул его:

— Алан!

Принц замер на пороге. Он повернулся к Лорну.

— Прости меня, — сказал Лорн.

Алан молча ушел.

Он был великим и мужественным королем, которого опасались и уважали все — и союзники, и враги. Он провел много сражений и одержал великие победы. Но когда его правление подошло к концу, его слава и сила померкли под грузом его ошибок настолько, что трон под ним зашатался. Однако гордость не позволяла ему умереть, оставляя свое королевство в руинах.

Хроника (Книга Рыцаря со шпагой)

Верховный король находился на балконе тронного зала под балдахином, защищавшим его от меловых капель, и наблюдал за белым ливнем, который падал на Цитадель. Он сидел, не шевелясь, и задумчиво смотрел перед собой.

— Почему эти дожди не прекращаются? — спросил он слабым и хриплым голосом.

— Я не знаю, — ответил белый драк, который стоял сбоку от него.

— Разве я не повиновался желанию Дракона судьбы? Разве не искупил свои ошибки?

— Я всего лишь Посланник, государь.

— А что говорят Хранители?

— Посланники не присутствуют на собраниях Ассамблеи.