спасение тех крох урожая, которые получилось вырастить. Урожай без того планировался крайне скудный. Чтобы защитить от нефритовой парши, золотой гнили, перламутровой плесени и прочих болезней, поля пришлось буквально заливать различной химией и то выжил хорошо если один колосок из пяти. А внезапно обрушившиеся холода погубили остатки. Отозвавшиеся на зов партии китайцы смогли спасти лишь самые крохи, доставая их из холодной жидкой грязи, в которую быстро превращалась перемешанная ногами земля. Да и эти крохи: недозревшие, битые болезнями, точенные гербицидами были пригодны в пищу весьма условно.

Конечно, что-то получилось вырастить в экспериментальных закрытых коллективных хозяйствах построенных по примеру русских агрокомплексов. Десятки тонн продовольствия согласились поставить союзники, в первую очередь Россия и Белоруссия, но для всё ещё густонаселённого, не смотря на миллионы погибших в войне с тварями или от выпущенных гулять по миру рукотворных эпидемий, Китая это было каплей в море.

На самом деле после битвы за Лондон или битвы, в которой погиб Лондон (на разных континентах это сражение называли по-разному), твари несколько успокоились. Нет, они по-прежнему лезли из порталов как саранча, активно сбегались в ответ на любую попытку углубиться в контролируемую ими территорию иначе как кроме в недосягаемой для них вышине и не переставали пробовать на зуб, клык и шип выстроенные людьми для их сдерживания защитные периметры. Но делали это как-то без огонька. Их атаки были скорее инстинктивными, чем разумными. Та хитрость, которую раньше проявляли твари куда-то пропала, словно управляющий ими разум вдруг взял передышку. Частота диверсионных атак по всему миру также упала более чем в четыре раза. Похоже сражение за Лондон дорого далось чужакам и теперь они зализывали раны, параллельно восстанавливая численность тварей в своих ордах, готовясь нанести новый, сопоставимый по силе удар.

Пока твари давали людям некоторую передышку, на первый план вышли такие угрозы как болезни, голод и холод. И если с вспышками всё новых болезней создаваемых тварями как-то удавалось справляться с максимальной скоростью и жестокостью купируя выявленные очаги заражения и наладив общий, круглосуточный контроль как над самим населением, так и над его здоровьем, то с изменением климата всё было гораздо хуже. Казалось бы, совсем небольшое изменение. Где-то на пару градусов холоднее. Где-то, напротив, жарче. Здесь на полмесяца раньше выпал снег, там на пару недель позже пришла весна. Здесь в два раза больше выпало дождей, а там, напротив, в два раза меньше. Вроде бы ничего фатального. Но расположенные в регионах с мягким климатам города часто не имели достаточно развитой системы центрального теплоснабжения чтобы загнанные неожиданным морозом в свои дома люди могли хотя бы там как следует отогреться. Массовое использование индивидуальных обогревателей перегружало электрические сети и вело к веерным отключениям. Проложенные по поверхности трубы центрального водоснабжения перемерзали и люди оставались без воды. Длительное нахождение в непривычно холодных для них температурах вело к снижению иммунитета и всё это цеплялось одно за другое и могло привести к по-настоящему печальным последствиям. И иногда приводило.

Но сильнее всего относительно небольшие изменения климата повлияли на сельскохозяйственную отрасль. Сельское хозяйство, без того терзаемое сотней выпущенных чужими вирусов и болезней, нацеленных на основные растительные культуры, потребляемые человеком, не выдержало финальный удар в виде пусть даже небольшого изменения климата и умерло окончательно. Призрак по-настоящему глобального голода навис над планетой.

Единственным спасением пока оставались остатки складов госрезервов накопленные развитыми странами. И максимально изолированные от окружающей среды закрытые агрокомплексы, где в искусственно подобранном климате, защищённые от всех внешних вирусов и болезней, выращивались растения и животные. Подобные агрокомплексы представляли из себя максимально наукоёмкие производства. Они были огромны по размерам. Однако требовалось гораздо больше, поэтому любой свободный квадратный метр площади старались использовать максимально полезно. Многоуровневые оранжереи. Цеха по выращиванию искусственного мяса, пока ещё экспериментальные, не способные полностью заменить обычное животноводство. Подземные грибницы, в которых выращивалась и собиралась биомасса съедобных грибов. Десятки тысяч кроликов, куриц, свиней и так далее – каждое животное в своей собственной клетке, каждое получает необходимый набор кормов, тщательно разработанный комплекс электростимуляции, как эрзац-замену свободному выгулу и так далее и тому подобное. Все наработки животноводов, агрономов, биологов, генетиков – всё пошло в дело чтобы добиться максимального результата.

Конечно, не обошлось и без национального колорита. Где-то выращивались жуки, муравьи и прочие насекомые. Иногда чтобы кормить животных, а иногда чтобы и людей тоже. Где-то съедобные грибы для тех же самых целей. Где-то все силы бросили на искусственное выращивание мясных тканей, причём часто не животных, а вполне себе человеческих. Белок есть белок и голодному человеку не так важно откуда он изначально взялся – из перемолотых грибов, а может быть жуков, или выращен искусственно, в автоклаве. Возможно выращен из человеческого мяса. А может быть это и есть человеческое мясо, только не выращенное, а переработанное?

Наверное, всё-таки для человека имеет значение откуда берётся то, что он ест.

Может быть не для каждого.

Но для кого-то важно.

Разные страны сделали ставки на разные способы прокормить население в условиях войны вторжения. Кто-то остался верен классическому животноводству. Кто-то пытался соблюдать баланс ведя работы в нескольких направлениях сразу.

Питаемые энергией атомных реакторов или крупных электростанций и обогреваемые их теплом закрытые агрокомплексы стали способом выживания человечества медленно, но верно выдавливаемого чужими со своей родной планеты. Вот только таких комплексов пока ещё было слишком мало чтобы прокормить все имеющиеся рты. И даже половину всех ртов. Может быть хватит чтобы прокормить пятую или шестую часть, но не более. Агрокомплексы, конечно, активно строили. Но многие стройки были начаты слишком поздно. Получится ли их завершить, вот в чём вопрос. И это был всего лишь год, первый год войны вторжения. И он даже ещё не закончился. Что же будет дальше?

Юг Китая накрыли совсем нехарактерные для этой местности морозы. В новостях показывали лежащие на ещё зелёных ветвях белые хлопья и накрытые снежным покрывалом махровые хризантемы. Нежные цветы убитые ночными заморозками или медленно умирающие в снежном плену.

Во время подготовки к заседанию правящего совета звук у занимавшего почти всю стену телеэкрана был выключен, поэтому транслировалась только картинка: цветы под снегом, унылые лица прохожих. Перемешенная со снежным крошевом слякоть под ногами. Хмурые лица хлеборобов упорно старавшихся не сказать на камеру то, что хлеба в этом году вырастить практически не получилось, и риса тоже, и почти всего остального.

С прибытием последнего члена совета подготовка к заседанию закончилась, настенный экран показал огромный флаг Китая и временно погас, чтобы не слепить