– Нашествие, – сказал Серый.

– Что это такое? Второй раз слышим, – спросил отец.

– Раз в два-три круга темные твари начинают бежать из Темных земель. Их там что-то очень пугает. На своем пути они обычно никого не трогают, но могут и напасть, если им оказать сопротивление, поэтому в это время все в приграничье замирает.

– И долго это длится?

– От десятины до сезона.

– Будем надеяться, что ты не прав.

Жизнь после нашего возвращения оживилась. Семья Серого, как и он сам, быстро влилась в коллектив, им выделили даже не одну, а две комнаты, сделав их смежными. Фална оказалась довольно общительной и быстро вошла в женский коллектив. Карн и Марна больших хлопот не доставляли, единственное, пришлось перекрыть всякий доступ на высоту, оградив все лестницы барьером.

Поскольку началось время сенокоса, приходилось постоянно ворошить траву на полях. Косить необходимости не было. Дед в два-три удара «лезвием» выкашивал лесную поляну. Оказывается, в прошлый сезон он нас просто выматывал. Сейчас времени для игр не осталось. К мокрому сезону мы были слабо готовы. В первую очередь из-за состояния дома.

Стали изготавливать черепицу, ставить стропила. Установили двери, отремонтировали печи. Большой успех имело введенное мною новшество, до этого опробованное в нашей комнате: я пустил дымоход в три канала, то есть вверх, вниз и опять вверх. Орк смеялся, говорил, что вниз дым идти не может. Испытания моей печи, далеко не сразу завершившиеся удачей, перевернули представление домочадцев об отоплении.

Дед с моей помощью собрал аппарат для изготовления настойки и теперь с нетерпением ждал созревания браги, которую безжалостно изготовил из первого урожая эльфа.

Эль, кстати, меня сильно удивил. Мало того что посаженные им овощи росли с неимоверной скоростью, они еще и достигали гигантских размеров. Я первый раз в жизни видел картофель величиной с мою голову или огурец размером с предплечье.

Очень оживили двор десяток куриц Серого, оказавшегося по полному имени Серелоном. Единственное, долго уговаривали сейш не трогать птиц. Но одна неприятность все же произошла. Пушистик не вытерпел и хлопнул лапой по кудахчущей. Результат был предсказуем. В этот день дети ели куриный бульон, на всех, разумеется, курицы не хватило. Готовку на такую ораву взвалила на себя Фална, но ей ежедневно выделяли одного, а то и двух помощников. Приготовленного в одном котле на всех не хватало, поэтому Фална готовила в двух одновременно. Получалось два разных блюда, первое и второе, так что наше питание качественно изменилось.

Лоя и Малик сделали несколько сигнальных амулетов и установили их на стене, теперь любой зверь немного крупнее мыши поднимал по тревоге разумных в мужской комнате.

Из десяти комнат первого этажа, не считая купальни, кухни и столовой, которую недавно оборудовали, заняты были уже шесть. В одну комнату все-таки заселились Эль и Аллойя, являющиеся теперь нашими с Софьей соседями. Кроме этого появилась «тайная комната», граничащая с кухней, в ней стоял «аппарат» и готовилось «сырье». Хотя «тайной» она была только для двойняшек, остальные, включая Серого с женой, знали, что там.

Через десять дней приехали мужики, желавшие присоединиться к нам. Предварительно на общем собрании было решено не принимать их, и мужикам выдали по золотому, в качестве компенсации за их поездку. Основным аргументом было нежелание втягивать их в войну со светлыми, официально же отказали, сославшись на тяжелый характер хасанов. Мужики оказались готовы к такому ответу и попросили разрешить им поселиться на землях имения, пообещав платить аренду. Против такого развития событий никто не возражал. И через десятину в версте от нас застучали топоры.

– Чего твой муж сегодня хмурый? – спросил я Фалну, зайдя на кухню и получив тряпкой по руке за попытку стянуть дольку помидора.

– Переживает, что пользы от него мало, в тягость не хочет быть, – вздохнула она, – он ведь, кроме охоты, ничем и не занимался никогда.

– Ерунда какая, мы все здесь раньше чем-то другим занимались.

– Тянет его в Темные земли, я-то его знаю, поначалу протестовала, он даже в страже работать пытался. Потом смирилась, он через три десятины без охоты вот таким хмурым становится.

– А где Яля с Маликом, они же сегодня вроде помогать тебе должны?

– Помощники, ага, как же, ушли за картошкой к Кейну, уже мер пятнадцать нету. Опять в пристрое лобызаются.

– Пойду проверю.

Фална оказалась права. Разогнав влюбленных, я со вздохом направился к Софье. Сам на пару мер ушел от своих обязанностей и уже приличное время болтался без дела. Как жена Софья меня полностью устраивала, но работать у зельницы я до ужаса не любил, а сегодня был приставлен к ней. Еще куда ни шло собирать всякие корешки, но толочь, вязать пучки, рубить траву… это меня тяготило.

– Вернулся? Все вы, мужики, такие, как до сладкого – тут как тут, а как работать – ищи ходи. Принес пестик?

Я кивнул.

– Вон коренья подсохли, нарежь помельче и растолки.

Я попытался сменить направление мыслей Софьи, обняв ее. За что второй раз за день получил по рукам.

– Утром миловались, хотя бы до обеда потерпи.

Я легонько шлепнул женушку:

– Жена ты мне или нет?

Софья схватила тряпку, пришлось ретироваться во двор, но ее намерения были серьезными. Поняв, что просто так мне от преследования не уйти, перешел к нападению. Увернувшись от тряпки, подхватил жену на руки и прервал поцелуем бранную речь в свой адрес.

– Ну что, дочка, грустишь? – Дед вышел на крыльцо, где Нейла стояла с кружкой отвара, приобнял ее за плечи одной рукой: – Уронила платок, теперь поднять не можешь.

– О чем ты, дед? – Нейла склонила голову на грудь старика.

– О тоске твоей. Чего я, не вижу, как ты на него смотришь, как бегаешь за ним.

Норман наконец отпустил Софью на землю, и они, обнявшись, пошли в зельницкую.

– И что мне теперь делать, деда?

– На этот вопрос никто тебе не даст ответа. Тут ты сама решай. Кто-то борется, кто-то ждет, кто-то так всю жизнь и любит издалека. Она ждала, простила ему все, переступила через свою гордость. Ровные упертые и ценят верность, обидеть ее второй раз он не сможет.

Дед замолчал, Нейла тоже погрузилась в свои раздумья.

Ближе к вечеру я наконец освободился от повинности, отбываемой у супруги. И даже на уроки деда пошел с некоторой радостью. Из дома, чуть не сбив меня, выбежал со своей книгой под мышкой взбудораженный Серый.

– Ты куда несешься?

– Храм, Эль и Кейн хотят на охоту сходить, – скороговоркой выпалил он.

– Что, сейчас пойдете?

– Нет, собраться надо, зелья найти, оружие приготовить, а сейчас Яля плетение памяти наложит, книгу запоминать будем. – Он, совершенно счастливый, побежал к беседке, выращенной эльфом в ящиках с землей, так как против каменной площадки, представлявшей двор, даже магия эльфа была бессильна.