Девушка поспешила к месту встречи, надеясь, что ждать долго не придётся. Время дневное, Легус в Беломирье, у него отпуск — отдых от студентов и работы. Вряд ли Ламиара при таком раскладе окажется сильно занята. Возвращаться ей некуда — прилёт домой в её восприятии это неизбежный позор. Так что она несомненно осталась в родной академии.

Заскучать Фрая не успела — послышались шаги по дорожке, а в беседку зашла бывшая наставница.

— Фрайяна? Как ты тут оказалась? — опешив от неожиданности, она использовала официальное имя девушки вместо ставшего привычным ей краткого. Заволновалась, решив, что случилось что-то серьёзное. — Что произошло? Ты же обещала писать...

— Я предпочла личную встречу, — объяснила бывшая студентка. — И на то есть основания. Присядьте, я всё расскажу... — Она дождалась, когда женщина устроится на скамье рядом, и лишь тогда резко уточнила: — Легус отдавал приказ докладывать обо всём, что связанно со мной? Вы бы ему донесли о содержании нашей переписки?

Ламиара аж задохнулась, разрываясь между желанием ответить честно и невозможностью это сделать. А врать девушке она сама не хотела.

Впрочем, её реакции Фрае было достаточно, чтобы нащупать путь для снятия поставленной ректором блокировки. Соблюдать приличия она не стала, посчитав это бессмысленным и опасным. Если ничего не получится, то Легус не узнает о попытке Фраи. Потому начала действовать, нарушая закон, требующий обязательного согласия внушаемого на воздействие.

Девушка поднялась со скамьи и подошла к проёму, якобы рассматривая парк. Сконцентрировалась так, как её учили на занятиях. Мысленно потребовала от Ламиары откровенности и разрешила ей неподчинение Легусу, убедив, что он не имеет над ней власти, а отданные им приказы необязательны к исполнению.

Вслух же мягко сказала:

— Давайте признавайтесь уже.

Ламиара усмехнулась, помня о своём бессилии что-либо рассказать, но неожиданно для самой себя вдруг яростно выдохнула:

— Да, я его ненавижу! Ненавижу за всё, что он со мной сделал. Я устала жить под гнётом постоянного внушения! Пусть бы он заставил меня искренне верить, что его приказы и поступки правильные — я была бы марионеткой, ничего не помнящей, которая не задумывается о происходящем. Но эта сволочь упивается своей властью, ему нравится видеть мои мучения. Понимает, что я вынуждена, сама того не желая, выполнять его требования. Тело делает одно, а разум бессильно протестует...

Она судорожно вдохнула, потому что признавалась на одном дыхании. Ошалела от откровенных слов, прикрыв себе рот рукой. И лишь когда осознала ненормальность своего поведения, потрясённо прошептала:

— Ты что сделала? Как?

Фрая наконец обернулась. Ламиара охнула, увидев угасающее голубое сияние в глазах девушки, уже перетекающее на кожу лица. Не было ни малейших сомнений в том, как её бывшая студентка добилась разговорчивости. Оставалось лишь уточнить:

— Тебе пришлось выйти замуж за Даргиса?

— Так и знала, что вы в курсе махинаций Легуса, — беззлобно фыркнула Фрая. Не рассердилась, учитывая едва снятые ограничения, запреты. И продолжила с шальным задором: — Нет, обойдутся оба! Можно подумать, других способов обрести активный дар нет.

— Способы есть, только последствия от них непоправимые, — укорила своенравную студентку наставница. — Общество презирает тех, кто инициирован вне брака. Я же предупреждала тебя.

Фрая отмахнулась от нотации, дав понять, что сама справится с последствиями. Вернулась на скамейку, присела рядом с Ламиарой и попросила:

— Расскажите, как вы прошли инициацию. Почему так вышло? Вы говорили о случайности. Это действительно было так?

Женщина помрачнела. Невольным движением погладила свой тёмный браслет и грустно посмотрела на собеседницу.

— В некотором смысле да. Но... — Она помялась и решила начать с другого момента: — Я поступила в академию, когда Легус был ещё совсем молод и не так давно получил пост ректора, сменив своего отца. Он мне казался идеалом высшего. Красивый, с сильным даром, властный, уверенный, знающий, чего хочет. Хотя он и был женат, влюбилась я в это совершенство. Он меня не замечал, не выделял среди других студенток, а я в его поступках видела то, что хотела видеть. Обманывала себя, убеждая, что есть и интерес, и симпатия. Долго... Потом всё же поняла, что перспектив у меня никаких. Но смириться с этим оказалось сложно. И однажды на вечеринке я перебрала алкоголя, пытаясь заглушить свои чувства. И наверняка вела себя как развязная низшая.

Ламиара вздохнула. Маскируя смятение, поправила юбку, и без того лежащую без единой складочки, и пояснила:

— В то время правила вечеринок были иными, и постоянных пар «высший- низший», как сейчас, не существовало. Разрешалось каждую шестидневку менять партнёров. Мы специально маски надевали, чтобы было проще флиртовать. И в одежде не предусматривалось ограничений. Ну разве что высшие, чтобы не путаться, носили белые повязки на рукавах... В общем, Легус, который на праздниках всегда присутствовал и лично за всеми наблюдал, возмущённый моими пьяными выходками, сначала сделал мне выговор, а потом, схватив за руку, потащил в общежитие. Я упиралась, он злился... В итоге мы оказались в одной из беседок, и там...

Она снова умолкла, явно опуская интимные подробности. В итоге лишь раскрыла причину:

— Я свою повязку высшей умудрилась потерять, и он принял меня за низшую.

Фрая беззвучно ахнула, поражаясь наглости и распущенности развратного ректора, а Ламиара приняла её реакцию за непонимание. И поспешила объясниться: — Ты не удивляйся, но в молодости Легус совсем иначе вёл себя с низшими. Это сейчас он остепенился, пресытился и ему наскучили послушные воле высших и без особого стеснения раздвигающие ноги студентки Чёрного Мира. А раньше было по-другому. И после того, как все второкурсники прошли первичную инициацию, ректор развлекался с девушками-низшими ничуть не менее активно, чем сами студенты... Вот и со мной... Посчитав низшей...

Ламиара в очередной раз поморщилась от неприятных воспоминаний. И невесело усмехнулась:

— Он сам испугался, когда понял, что натворил. Это ведь даже не был конец учебного года. Прошло меньше половины второго курса, а я уже инициирована, словно замужняя высшая... Легус прикрывал меня перед преподавателями на практиках. Опасаясь огласки после выпуска, разрешил прилететь в Белый Мир лишь для получения браслета и вынудил вернуться в академию. Моим родителям наврал, что я незаменимый специалист, а я со всеми его словами соглашалась. И рада была бы вернуться домой, сбежать, сообщить в СКД, попросить помощи... Хотела — и не могла. Избавиться от влияния было невозможно...

Она замолчала, глядя на девушку, которая слушала серьёзно, а на последних словах едва заметно улыбнулась.

Теперь Фрае стало