Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И если к желанию Легуса видеть в невестке хоть какое-то сходство с любимой женщиной можно было отнестись со снисхождением, то подозрения, что он устранил соперника, следовало воспринять серьёзно. Особенно, учитывая признание ректора перед выпускным, что мать Фраи не поддалась на уговоры не лететь в Чёрный Мир. Он тогда сказал обобщённо, а в действительности-то говорил о себе! Контекст фразы, с учётом новых фактов, становился иным. Зачем ему было уговаривать чужую жену? Явно тут замешан личный интерес...
Озадаченная новыми вопросами и неприятными домыслами, Фрая дошла вместе с Ламиарой до преподавательского корпуса. Получив папку с компроматом, вернулась на шаттл и достала дневник, чувствуя потребность упорядочить свои мысли. Ей хотелось ещё раз всё обдумать в спокойной обстановке и прийти к душевному равновесию.
* * *
Вот так, дорогой мой психотерапевт-дневник. Мой безмолвный слушатель... Что бы я без тебя делала? Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь. Я рассчитывала всего лишь получить доказательства, что Легус нечист на руку, чтобы лишить его должности главы Совета и места ректора академии. А заодно избавиться от навязанного жениха. И уж никак не предполагала, что махинации ректора затронули мою родную семью...
Эх, жаль, что у Ламиары только предположения! Вот и как искать доказательства? Всё произошло очень давно! Если Легус действительно что-то сотворил, то следы вряд ли оставил. И добровольно не признается и не подставится.
Надавить?..
Да, ты прав. Заставить говорить правду я могу. Сил мне хватит, я на это надеюсь. И другого способа, похоже, нет. Но, согласись, это же незаконно! Подобное влияние на высшего без разрешения Совета и СКД запрещено. Я и так уже преступница, потому что прошла вторичную инициацию вне брака. А после внушения Легусу степень моей вины вообще зашкалит!
Я бы это пережила. Не зря же говорят: на войне все средства хороши! Но знаешь, мне реально страшно. Потому что, избрав этот путь, я фактически стану вторым Легусом.
Какая же он всё-таки сволочь! И сам моральный урод, и меня, желающую всего лишь восстановить справедливость, тоже косвенно толкает на преступления. Мне не нужны ни всесильность, ни всевластие, а приходится полностью и безоговорочно принимать правила игры и следовать циничному менталитету высших. Кто сильнее, тот и прав — так гласит их закон иерархии.
Одно дело — снять его незаконно наложенные блокировки, освободив советников и Ламиару. И совсем другое — ему уподобиться, используя подчиняющее внушение по своему усмотрению. Вынудив Легуса говорить правду, я стану таким чудовищем, как он сам. И не будет мне оправданием, что я действую в интересах двух миров и межмирья. В данном случае куда больший вес имеет не итог, а способ достижения цели.
Если прежде, стремясь попасть в Белый Мир, я готова была на любые методы, то теперь поняла, что проблема глубже. Нельзя навязывать свою волю, превращая всё в диктатуру, надо добиться принятия ситуации добровольно. Внушение рано или поздно ослабеет, и всё станет по-старому. Разумнее менять образ мыслей, а не его внешние проявления.
И всё же я вынуждена рискнуть и пойти на нарушение закона, иначе выбить признание не получится. СКД не примет мои предположения как веское основание для санкций.
Советники тоже гады... Ты не думай, что я их простила. Твою ж грязь! За столько лет двадцать мужчин не сумели найти способ справиться с одним зарвавшимся главой Совета! И то, что они находились под внушением, — не повод их жалеть. Долгие годы покрывали беззаконие! Даже мы с Салфиром на скорую руку придумали не один вариант как нейтрализовать Легуса. При желании и они могли бы найти способ обойти его запреты. И попробуй догадайся — были ли представители правящих родов Беломирья бессовестными изначально, или это внушение главы Совета их настолько изменило?
Ничего мне не остаётся, кроме как освободить советников от чужого влияния и посмотреть, что из этого получится. Пользоваться даром, чтобы взять их под свой контроль, я не стану. Дам шанс вспомнить о благоразумии и порядочности. Да и не пробовала я воздействовать одновременно на двадцать мужчин. Пусть мой дар и сильный, но опыта у меня мало.
Может, в будущем, когда поработаю судьей на дуэлях, тогда научусь. Да и то максимум на четверых синхронно распределять внушение смогу. А пока понадеюсь на рассудительность правящих. Предложу идею интеграции миров, если меня согласятся выслушать и понять. Если нет, то какой смысл опираться на трусливых и увязших в замшелых традициях советников? Внушение тут вовсе не безотказное и универсальное средство. Таких кардинально не переделаешь, и всегда придётся помнить, что они действуют из-под палки, а внутреннее неприятие и противодействие рано или поздно выплывет наружу. Нельзя долго сжимать пружину, может и по носу щёлкнуть, как говорят у нас в Токсичной Долине.
Не пожелают советники видеть уродливые стороны своего общества — поделом им. Тогда я начну с Чёрного Мира, так сказать снизу. Там у меня и союзников больше, и возможностей хоть отбавляй. Шаттл есть, улететь могу в любой момент, дар всегда при мне. Низшие меня примут как свою соотечественницу. С наместниками тоже можно договориться по-хорошему, без внушения. Разве я, как глава правящей династии, не заслуживаю элементарного уважения сосланных в Чёрный Мир высших? Разве все наместники одинаково бездушны? Ведь тот же Рукат искренне хочет изменить жизнь низших, значит, и другие найдутся.
Вместе мы заставим беломирян изменить отношение к Чёрному Миру. Им неизбежно придётся приноравливаться к новым условиям. Высшим нужны природные ресурсы. И инициация невозможна без низших.
Очень надеюсь, что Салфир меня поддержит, и мы улетим вместе. Он старался о себе ничем не напоминать, беспокоясь о моей репутации. Но при этом каждое утро на бортике бассейна я находила маленький букетик. Уж не знаю, как он ухитрялся подарок туда положить, но намёк был очень приятным и поддерживающим. Благо прислуга моя оказалась нелюбопытной и не болтливой. Даже без внушения женщины понимали, что нечего лезть в дела хозяйки, если она соответствующего приказа не отдавала.
Ну а пока оставшееся до назначенного заседания Совета и свадьбы время я буду вести себя крайне осмотрительно. В конце концов,
