Впрочем, аресты среди офицеров продолжались, 25 октября в Ленинграде были арестованы 22 бывших офицера лейб-гвардии Семеновского полка (в этом полку служил и Тухачевский).

Одновременно с «делом Тухачевского» на Сталина навалилось «дело Сырцова». 21 октября 1930 года сотрудник «Правды» Б. Резников сообщил Сталину, что председатель Совнаркома РСФСР, кандидат в члены Политбюро, 37-летний С. И. Сырцов, разочаровавшись в индустриализации, организовал оппозиционную группу, которая планировала возврат к НЭПу, создание крестьянской партии и смещение Сталина. На пост наркомвоенмора планировался Блюхер.

Пятого ноября — седьмого декабря прошел судебный процесс по делу «Промышленной партии», участники которого, инженеры и экономисты, обвинялись в связях с эмиграцией и подготовке с ее участием интервенции и реставрации капитализма. Следствие во многом было сфальсифицировано, однако отдельные факты и сама тенденция были реальными.

Тем не менее Тухачевский, несмотря на складывающуюся обстановку, продолжал отстаивать свои взгляды и 30 декабря направил Сталину дерзкое по тону письмо, в котором обвинил начальника Штаба РККА. Вот фрагмент письма: «…Формулировка Вашего письма, оглашенного тов. Ворошиловым на расширенном заседании РВС СССР, совершенно исключает для меня возможность вынесения на широкое обсуждение ряда вопросов, касающихся проблем развития нашей обороноспособности, например, я исключен как руководитель по стратегии из Военной академии РККА, где вел этот предмет в течение шести лет. Между тем я столь же решительно, как и раньше, утверждаю, что Штаб РККА беспринципно исказил предложения моей записки…

И вообще положение мое в этих вопросах стало крайне ложным…»218

Настойчивость командующего ЛВО заставила Сталина снова обратиться к его предложениям, и вскоре, 9 января 1931 года, он принял Тухачевского и в целом поддержал его программу. Военачальник был включен в комиссию по танкостроению, созданную для реализации его предложений. Шапошников же покинул пост начальника Штаба РККА. (В июне 1931 года Тухачевского назначили заместителем наркома и начальником вооружений РККА.)

Кадровые перестановки в армии свидетельствовали об очень серьезном изменении сталинских взглядов. По-видимому, он понял, что войны не избежать.

Четвертого февраля 1931 года он выступил с речью на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности и, в частности, сказал: «…Задержать темпы — это значит отстать. А отсталых бьют. Но мы не хотим оказаться битыми. Нет, не хотим! История старой России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты. Били японские бароны. Били все — за отсталость. За отсталость военную, за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную. Били потому, что это было доходно и сходило безнаказанно…

В прошлом у нас не было и не могло быть отечества. Но теперь, когда мы свергли капитализм, а власть у нас, у народа, — у нас есть отечество и мы будем отстаивать его независимость. Хотите ли, чтобы наше социалистическое отечество было побито и чтобы оно утеряло свою независимость? Но если этого не хотите, вы должны в кратчайший срок ликвидировать его отсталость и развить настоящие большевистские темпы в деле строительства его социалистического хозяйства. Других путей нет. Вот почему Ленин говорил накануне Октября: „Либо смерть, либо догнать и перегнать передовые капиталистические страны“.

Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут»219.

Предвидел он или угадал, но до Великой Отечественной войны оставалось как раз десять лет.

В правительстве тоже произошли перестановки: Куйбышев сменил Орджоникидзе на посту председателя Госплана СССР и стал заместителем председателя Совнаркома. Орджоникидзе возглавил ВСНХ. Молотов стал председателем правительства вместо Рыкова. Рыков был назначен наркомом почт и телеграфов СССР и выведен из состава Политбюро.

Теперь Сталин достроил систему власти. И ЦК партии, и Политбюро, и Совнарком были подчинены одной идее, одной команде. Членами Политбюро были Сталин, Ворошилов, Каганович, Калинин, Киров, С. Косиор, Куйбышев, Молотов, Рудзутак, Орджоникидзе, председателем ЦКК — А. А. Андреев, председателем ВЦСПС — H. M. Шверник.

Но главная его опора была в комитетах партии на местах, в обкомах и крайкомах партии, которые стали скелетом и нервной системой советской власти. Сталин до конца своих дней будет совершенствовать свое творение, желая придать ему максимальную устойчивость и долговечность и ликвидировать возникающие кланы.

Определился и состав руководящего ядра — это Сталин, Молотов и Каганович, ставший «вторым» секретарем ЦК. Остальных членов своей команды, в частности Орджоникидзе, Куйбышева, Микояна, Сталин часто критиковал за ведомственность и бюрократическое самомнение. Любопытно, что в одном из писем Кагановичу (14 августа 1931 года) он высказывается в адрес Микояна так: «Терпеть дальше обман нет никакой возможности».

Но и к преданному Молотову у него есть претензии. Они связаны с поведением его жены Полины Жемчужиной, которая высказывала Надежде Аллилуевой упреки за то, что она якобы недостаточно хорошо ухаживает за Сталиным.

В письме жене (24 сентября 1930 года) он писал: «Попрекнуть тебя в чем-либо насчет заботы обо мне могут лишь люди, не знающие дела, такими людьми и оказались, в данном случае, Молотовы».

Словом, не должно быть иллюзий в отношении спаянности правящей группы. Это были разные по культуре и воспитанию люди. Их объединяла воля Сталина, а еще больше — ситуация, когда отступать невозможно. Когда изменилась ситуация, стали изменяться и взаимоотношения в команде.

По всей вероятности, именно в эти годы у Сталина появились мысли о расширении базы советской власти. Многое объясняет одна его фраза: «Лгут и хитрят почти все…», сказанная в письме Кагановичу (26 августа 1931 года) в связи с положением на Кавказе.

Сталин понимал, что с кадрами у него далеко не все благополучно.

То, что он задумал, было грандиозно. Ему надо было переформировать партию, вырастить социалистическую интеллигенцию, выдвинуть новых советских генералов и воспитать новую молодежь. Он должен был начать смену всего народа и начать ее прямо сейчас!

Конечно, это было невозможно сделать быстро, но он начал.

Все, что происходило с 1931 по 1940 год, все огромные свершения и репрессии во всех слоях населения, было неразрывно связано с выполнением плана переустройства общества. Нигде в архивах мы не найдем упоминаний о существовании такого плана, но реконструкция основных событий позволяет считать, что в голове вождя бесспорно существовала стратегия обновления.

В целом задача была невыполнима, так как касалась не только смены хозяйственной и политической верхушки, как это было при Петре Великом, но и самих традиционных основ человеческой жизни.