– Ты любишь ее, – мягко сказала Пэйн, ее бледная ладоньскользила по спине чистокровной породистой верховой лошади, спускаясь к бедру.

– Да. Люблю.

– Ей повезло.

Нет, она умирала, и это было проклятье.

Он прокашлялся.

– Думаю, нам пора…

– Доктор Манелло?

Мэнни отклонился назад и посмотрел поверх двери в конюшню.

– А, Док. Привет. Как вы?

Когда заведующий ветеринар подошел к ним, его смокинг также бросалсяв глаза, как и вилы – в ложе оперы.

– Я в порядке… вы тоже хорошо выглядите. – Парень поправилбабочку на шее. – А во фраке я потому, что ехал домой из Метрополитена. Решил заскочить,проведать вашу девочку.

Выбравшись из стойла, Мэнни протянул руку.

– Я тоже.

Они пожали руки, и ветеринар заглянул в стойло… его глазарасширились, когда он заметил Пэйн. – О… здравствуйте.

Когда Пэйн слегка улыбнулась мужчине, хороший докторморгнул, словно солнце прорезалось в облачной гряде и воссияло над ним.

Океееееееееей, Мэнни задолбали ублюдки, которые так пялятсяна его женщину.

Становясь между ними, он сказал:

– Есть ли возможность обеспечить ей подвешенное состояние,чтобы ослабить напряжение?

–  Мы фиксируем Глори каждый день на пару часов. – Отвечая,ветеринар наклонялся в сторону, пока Мэнни не загородил ему обзор своим торсом.– Я не хочу рисковать проблемами с дыханием или желудочно-кишечным трактом.

Устав от этих наклонов, и желая уберечь Пэйн от того, вкакую сторону уходит разговор, Мэнни взял парня под руку и отвел в сторону.

– Каков наш следующий шаг?

Ветеринар потер глаза, будто дал мозгам мгновение, чтобысобраться с мыслями.

– Честно говоря, доктор Манелло, мне не по нраву текущееположение дел. Та нога хромает, и хотя я делаю все, чтобы вылечить ее,результата нет.

– Должно быть что-то еще.

– Мне так жаль.

– Сколько времени потребуется, чтобы быть уверенными…

– Я уверен сейчас. – Взгляд мужчины был невероятно мрачным.– Вот почему я пришел этим вечером… надеялся на чудо.

С ним тоже самое.

– Почему бы мне не оставить вас с ней, – сказал ветеринар. –На столько времени, сколько потребуется.

Так доктора велят вам попрощаться.

Он положил руку на плечо Мэнни, а потом развернулся и вышел.И пока он шел, то заглядывал в каждое стойло, проверяя своих пациентов,поглаживая их морды.

Хороший парень. Добросовестный.

Такой испробует каждый возможный способ, прежде чем ставитькрест.

Мэнни сделал глубокий вдох и попытался убедить себя, чтоГлори была не домашним животным. Люди не держат скаковых лошадей дома. И оназаслужила лучшего, чем страдания в маленьком стойле, пока он сам набираетсяхрабрости поступить правильно по отношению к ней.

Положив руку на грудь, он потер крест поверх одежды, ощутиввнезапную потребность сходить в церковь…

В начале, все, что он заметил, это тени на стене напротив, ставшиечуть темнее. А потом  решил, что кто-то, возможно, включил верхнее освещение.

Наконец он осознал, что иллюминация исходила из стойлаГлори.

Что… за… хр…

Подлетев к стойлу, Мэнни отшатнулся… потом восстановилравновесие.

Пэйн сидела на коленях на мягких древесных опилках, ее рукилежали на ногах лошади, глаза были закрыты, а брови низко опущены.

А ее тело сияло ярким, изумительным светом.

Глори над ней стояла не шелохнувшись, но ее шкураподрагивала, а глаза закатились.  Тихое ржание, поднимаясь вверх по  шее,выходило из ноздрей… будто ее переполняло чувство облегчения, избавления от боли.

Раненные передние ноги слегка светились.

Мэнни не двигался, не дышал, не моргал. Он просто сжалкрестик еще сильнее… и молился, чтобы никто не помешал им.

Он не знал, как долго это все продолжалось, но, в концеконцов, стало очевидно, что Пэйн переутомилась от усилий: по ее телу прошлавибрация, а дыхание сбилось.

Мэнни ворвался в стойло и оторвал девушку от Глори, прижимаяее обессилевшее тело к себе, уводя ее в сторону на случай, если лошадьвзбрыкнет или сделает что-то непредсказуемое.

– Пэйн? – О, Боже…

Ее глаза затрепетали.

– Я… помогла ей?

Мэнни пригладил ее волосы, посмотрев на лошадь. Глори стоялана месте, попеременно поднимая то одно копыто, то другое, а потом возвращаласьк предыдущему, будто пыталась определить причину такого внезапного комфорта.Потом она встряхнулась… и принялась за нетронутое сено.

 Когда изумительный звук трения морды о сухую траву заполнилмолчание, Мэнни посмотрел на Пэйн.

– Да, – сказал он хрипло. – Думаю, да.

Казалось, она с трудом сфокусировала взгляд.

– Я не хотела, чтобы ты потерял ее.

Переполненный благодарностью, которую не мог выразитьсловами, Мэнни прижал ее ближе к сердцу на мгновение. Он хотел стоять такнамного дольше, но Пэйн плохо выглядела, и один Бог знает, кто еще мог заметитьэто светопреставление. Он должен вывести их отсюда.

– Поехали ко мне, – сказал он. – Там ты сможешь прилечь.

Когда она кивнула, Мэнни сгреб ее в свои объятия, и, чертвозьми, это было идеально. Закрыв стойло позади них, он оглянулся на Глори.Лошадь уплетала сено так, будто видит его в последний раз.

Срань Господня… неужели помогло?

– Я вернусь завтра, – сказал он ей, прежде чем уйти прочь,вдохновленный лучистой надеждой.

У охранного пункта он улыбнулся парню, пожав плечами.

– Кто-то работал в две смены. Она вымоталась.

Мужчина подскочил с кресла, будто самого присутствия Пэйн,даже в полусознательном состоянии, было достаточно, чтобы привлечь все еговнимание.

– Лучше отвезти ее домой. Вы должны позаботиться о такойженщине.

Верно.

– Именно туда я и направляюсь.

Двигаясь быстро, он вышел в приемную, а потом дождалсясигнала, чтобы пройти наконец через последнюю пару дверей. Если повезет,главный ветеринар ничего не видел…

– Спасибо, Господи, – пробормотал Мэнни, когда раздалсясигнал, и толкнул дверь бедром.

Он не тратил даром времени, добираясь до машины, но достатьключи, держа Пэйн на руках, оказалось проблематично. Ровно, как и открытьдверь. Потом он уложил девушку на пассажирское сидение, гадая, была ли онабольна. Черт, он не знал, как связаться с кем-то из ее мира.