Ее грудь напряглась еще сильнее, когда прохладный воздухокружил их, и Джейн смотрела на его лицо, пока Ви поглощал ее взглядом. Тамбыла нужда, несомненно, но помимо нее еще столько всего… благоговение, благодарность…уязвимость, которую она чувствовала, но никогда не видела так ясно.

– Ты все, что мне нужно, – сказал он, опустив голову.

Его руки были повсюду, на ее животе, бедрах, между ними.

На ее влажном лоне.

Оргазм, который он подарил ей, был теплой волной,разлившейся по ее телу, сиявшей снаружи, возносившей ее на блаженное облакоудовольствия. И посреди него, он приподнялся над ней и скользнул внутрь. Никакогожесткого секса, лишь больше той волны, внутри и вокруг нее, его тело двигалось,эрекция входила в нее и выходила.

Никакой спешки, лишь больше медленной любви.

Никакой срочности, у них было все время в мире.

Когда Вишес кончил, оргазм отдался в последнем изгибе егопозвоночника и запульсировал в ее лоне. Джейн присоединилась к нему, и вдвоемони затерялись в напряженных, слитых телах… и душах друг друга.

Перекатившись, он оказался под Джейн, и она легла,прислонившись к его крепкой, мускулистой груди, томно, как летний бриз, и стольже невесомо. Она плыла, ей было тепло и…

– Ты в порядке? – спросил Вишес, взглянув на нее.

– Более чем. – Джейн посмотрела ему в глаза. – Я чувствуюсебя так, будто в первый раз занималась с тобой любовью.

– Хорошо. – Он поцеловал ее. – Таков был план.

Положив голову над его бьющимся сердцем, Джейн посмотрела настену за его столом. Она никогда не думала, что будет благодарна такойустрашающей кучке «игрушек», но она была. Пройдя сквозь шторм… они обрелипокой.

Однажды будучи врозь… теперь они снова стали единым целым.

А в особняке Братства, Куин расхаживал по своей спальне,словно крыса в поисках выхода из клетки, из всех гребаных ночей, в течениекоторых Роф держал их взаперти.

Черт возьми.

Совершив очередной путь мимо открытой двери в ванную, онподумал, что обоснованность карантина бесила его еще больше: сейчас только он,Джон и Хекс не были ранены. Все остальные побывали в той схватке и вышли спорезами, переломами и прочими прелестями.

Прямо-таки гребаный санаторий.

Но, черт возьми, они втроем могли бы отомстить.

Остановившись перед дверьми на террасу, Куин окинул взглядомухоженные сады, которые приготовились к приходу весны. Свет в его комнате былвыключен, и он четко видел бассейн с зимним покрывалом на его поверхности…словно самыми большими труселями «Спанкс» в мире. Деревья большей частью были голыми.А клумбы…

Блэй был ранен.

… не более чем упорядоченные участки темно-коричневой земли.

– Черт.

Потирая короткие теперь волосы, он попытался договориться сдавлением в центре груди. По словам Джона, Блэй получил сотрясение и порез наживоте. За первым будут следить; второе заштопала Док Джейн. Ничто не угрожаложизни.

Все путем.

Очень плохо, что его грудь не купилась на заверения «все важуре». С тех пор, как Джон сообщил ему новости, гребаная боль открыла в неймагазинчик, прогуливаясь по бронхам.

Куин буквально не мог дышать.

Черт подери, будь он взрослым мужчиной – но, учитывая егоотношение к некоторым вещам, вопрос весьма спорный, а может даже и нереальный –он бы отправился в коридор, подошел к комнате Блэя и постучал в дверь. Он быпросунул голову в спальню, лично убедился, что Блэй жив-здоров… а потом занялсябы своими делами.

Вместо этого, вот он, пытается притвориться, что, вытаптываятропинку на ковре, совсем не думает о парне.

На этой ноте, он возобновил ходьбу. Ему бы лучше пойти втренажерный зал и пробежаться, но то, что Блэй находился в этом крыле, словнопривязь удерживало Куина поблизости.  Без серьезной причины, типа уйтисражаться или… ну… пожара в доме, он, очевидно, был не способен вырваться насвободу.

Снова оказавшись у французских дверей, Куин смутнозаподозрил, почему остановился.

Он попытался уговорить ладонь не прикасаться к ручке.

Безуспешно.

Замок открылся, и холодный воздух ударил ему в лицо. Выйдянаружу с голыми ногами и в банном халате, он едва замечал арктический мороз илихолод, взбежавший вверх по его ногам и простреливший до самых яичек.

Впереди него из-за двойных дверей комнаты Блэя лился свет. Аэто хорошие новости… они всегда закрывают шторы, прежде чем заняться сексом.

Значит, он может без опаски заглянуть внутрь. Верно…?

К тому же, Блэй был ранен, поэтому они вряд ли станут тамкувыркаться.

Разрешив себе роль «Подглядывающего Куина», он укрылся втени, пытаясь не чувствовать себя преследователем, пока крался на цыпочках.Добравшись до соседней двери, он собрался с духом, наклонился и…

Сделал глубокий вдох облегчения.

Блэй был в кровати один, лежал, привалившись к изголовью,черный халат был перевязан на талии, лодыжки скрещены, на ногах виднелисьчерные носки. Его глаза были закрыты, а рука покоилась над животом, будто оносторожно присматривал за раной, которая, вероятно, была все еще перевязана.

От движения в комнате Блэй поднял веки и посмотрел всторону, противоположную окнам. Лейла вышла из ванной, и ее движения былиплавными. Они обменялись парой фраз… Блэй без сомнений благодарил ее за то, чтопокормила его, она же ответила, что ей это в радость: не удивительно, что онабыла в комнате. Лейла бродила по дому, и Куин уже наткнулся на нее перед ПервойТрапезой… точнее тем, что было бы Первой Трапезой, явись на нее хотькто-нибудь.

Когда она покинула спальню Блэя, Куин ожидал появленияСэкстона. Обнаженного. С красной розой между губами. С гребаной коробкойшоколада.

И стояком, на фоне которого Мемориал Вашингтона покажетсязаборным колышком.

Ничего.

Блэй просто позволил голове упасть на подушку и закрылглаза. Он выглядел полностью истощенным, и – впервые за все время –постаревшим. На кровати лежал не мальчик-после-изменения. Но сильный мужчина.

Невероятно красивый… сильный… мужчина.

В своем воображении Куин увидел, как открывает дверь изаходит внутрь. Блэй смотрит на него и пытается сесть… Но Куин останавливаетего, подходя ближе.

Он справляется о ранении. А Блэй распахивает халат, чтобыпоказать ему.

Он протягивает руку и касается повязки… а потом позволяетпальцам пробежаться от марли и хирургической ленты к теплой, гладкой кожеживота. Блэй удивляется, но в этой фантазии Куин не убирает руку… а опускает еениже, ниже раны, на его бедра и его…