Ее по-прежнему окружали колонны из краснокамня. Стук сапог приближался, он слышался так близко, что его уже не заглушало собственное эхо.

– Обратный путь тебе неизвестен, – со спокойной откровенностью сказала Сильви, затем продолжила едва ли не шепотом, раболепствуя и в то же время насмехаясь, – старая служанка, которая нутром чует, когда допустимы вольности: – О-о, миледи, в это место слишком опасно забираться, не ведая обратного пути. Идемте же, позвольте бедной старенькой Сильви вывести вас отсюда. Старая бедняжка Сильви благополучно отведет вас в постельку, миледи.

И служанка обвила обе руки вокруг талии Эгвейн, увлекая девушку прочь от меча. Впрочем, особо поторапливать Эгвейн и не требовалось. Стук сапог прекратился; незнакомец – кем бы он ни был, – вероятно, остановился и любовался Калландором.

– Лишь покажи мне дорогу, – прошептала Эгвейн в ответ. – Или расскажи, как выбраться. Незачем меня тащить. – (Пальцы старухи каким-то образом сплелись вокруг каменного кольца.) – Не тронь его, Сильви.

– Благополучно в постельку.

Боль уничтожила мир.

С воплем, от которого свело горло, Эгвейн очнулась и села в полной темноте, чувствуя, как по лицу струится пот. Какое-то время она представления не имела о том, где оказалась, но это ее ничуть не волновало.

– О Свет, – стонала Эгвейн, – до чего же больно! О-о, Свет, как же больно!

Девушка провела руками по телу, ощупывая себя, поскольку была уверена, что кожа ее изранена, исполосована – такое жжение она испытывала, – но не обнаружила ни единой царапины.

– Мы здесь, – прозвучал в темноте голос Найнив. – Мы здесь, Эгвейн.

Эгвейн кинулась в темноту, на голос. Обвив руками шею Найнив, она сразу почувствовала облегчение:

– О-о, Свет, я вернулась! Свет, я вернулась.

– Илэйн! – окликнула третью подругу Найнив.

Через несколько мгновений загоревшаяся свечка слегка развеяла мрак в комнатке. Илэйн чуть помедлила, держа в одной руке подсвечник с горящей свечой, в другой – лучинку, которую она зажгла с помощью кресала и огнива, затем улыбнулась – и все свечи в комнате вспыхнули ярким пламенем. Илэйн сходила к умывальнику и принесла Эгвейн смоченное холодной водой полотенце, чтобы подруга отерла себе лицо.

– Тяжко пришлось? – сочувственно спросила она. – Ты даже не шелохнулась ни разу. Ни словечка не прошептала. Мы не знали, пора тебя будить или нет.

Эгвейн поспешно нашарила кожаный шнурок, сдернула с шеи и швырнула его вместе с кольцом через всю комнату в угол.

– В следующий раз, – произнесла она, едва переводя дыхание, – мы условимся о времени, когда вы меня разбудите. Будите, даже если для этого придется окунать меня головой в таз с водой!

Эгвейн не осознавала, что уже решила для себя: будет и следующий раз. «Сунешь ли ты голову в пасть медведю, только чтобы показать, что не боишься? Повторишь ли это лишь потому, что в первый раз выжила?»

Но все-таки дело было не только в том, чтобы доказать самой себе, что она не боится. Ведь она на самом деле боялась – и хорошо это понимала. Но пока у Черной Айя остаются те тер’ангриалы, которые изучала Корианин, Эгвейн придется снова и снова возвращаться туда. Эгвейн была уверена: ответ на вопрос, зачем они понадобились Черной Айя, таится в Тел’аран’риоде. Если ей удастся там отыскать какие-то сведения о Черной Айя – вероятно, найдутся и другие ответы, если правдива хотя бы половина рассказанного ей о Снови́дении, – тогда она обязана туда вернуться.

– Только не сегодня ночью, – тихонько промолвила Эгвейн. – Потом.

– Что произошло? – спросила у нее Найнив. – Что тебе… приснилось?

Эгвейн снова улеглась на кровать и принялась рассказывать. Рассказала все, утаив лишь одну деталь: что Перрин говорил с волком. И о волке она тоже умолчала. Из-за того что у нее появились секреты от Илэйн и Найнив, Эгвейн почувствовала себя немножко виноватой, но эти тайны касались самого Перрина, и ему, а не ей решать, когда о них рассказывать, если он того пожелает. Все прочее Эгвейн изложила подругам слово в слово, описала им все. Закончив рассказ, она почувствовала себя опустошенной.

– Говоришь, у него усталый вид? – спросила Илэйн. – А он не ранен был? Эгвейн, поверить не могу, что он способен когда-нибудь причинить тебе боль. Нет, не поверю, что он мог бы.

– Ранду, – сухо заметила Найнив, – придется пока самому о себе заботиться.

Илэйн покраснела и, как всегда, когда смущалась, стала очень хороша собой. Эгвейн вдруг поняла, что хорошенькой Илэйн выглядит все время, даже когда плачет или отскребает грязь от кухонных котлов.

– Калландор, – продолжала Найнив, – и Сердце Твердыни. Последнее было помечено в плане. Думаю, мы знаем, где находятся Черные Айя.

Илэйн вновь обрела самообладание.

– Это не исключает того, что возможна западня, – рассудительно заметила она. – Если это не ложный след, тогда нас ждет ловушка.

Найнив невесело улыбнулась:

– Лучший способ поймать ловца, который поставил западню, – захлопнуть капкан и дождаться, когда он сам явится. Или она – в данном случае.

– Ты намерена отправиться в Тир? – спросила Эгвейн, и Найнив кивнула:

– Судя по всему, Амерлин предоставила нам свободу действий. Мы сами принимаем решения, помните? По крайней мере, мы знаем, что Черные Айя находятся в Тире, и нам известно, кого там искать. А здесь нам остается лишь сидеть и вариться в котле собственных подозрений, косясь на всех и каждого, да гадать, не притаился ли за углом еще один Серый Человек. Я лучше буду гончей, а не кроликом.

– Мне нужно написать матери, – сказала Илэйн. Когда она увидела обращенные на нее взгляды подруг, то в голосе ее явственно зазвучали оборонительные нотки. – Однажды я уже пропала, не дав ей знать, куда я подевалась. Если я снова так поступлю… Вам неизвестно, какой у моей матери характер. Ей ничего не стоит отправить Гарета Брина во главе целой армии воевать с Тар Валоном. Или выслеживать нас.

– Можешь остаться здесь, – заметила Эгвейн.

– Нет. Я не допущу, чтобы вы отправились вдвоем. И здесь оставаться не хочу – чтобы теряться в догадках, не является ли приспешницей Темного сестра, которая меня обучает, или ждать, когда по мою душу заявится очередной Серый Человек. – Илэйн усмехнулась. – И тем паче не стану на кухне горбатиться, когда вы обе отправляетесь навстречу приключениям. Но я обязана оповестить свою мать, что покинула Башню по приказанию Амерлин. Иначе, если до нее какие-то слухи дойдут, она так разъярится… А вот сообщать ей, куда и зачем мы собираемся, я не стану.

– Да уж верно, лучше не стоит, – сказала Найнив. – Вполне возможно, что, прознав о Черной Айя, она явится забрать тебя. По правде говоря, откуда нам знать, через сколько рук пройдет твое письмо, пока к ней попадет, и чьи глаза успеют его прочитать. Если хочешь, чтобы никто ничего не узнал, то лучший способ – никому ничего не говорить.