— Покажите нам этот зал, а мы скажем, что вам понадобится. — Кэти решительно оборвала монолог Мод и Саймона, грозивший растянуться до бесконечности. — Показывайте место, детки, и несите блокнот.

Вонни продемонстрировала Андреасу билет в Ирландию в надежде все же уговорить его.

— Поехали, дружище, — попросила она.

— Нет. Ты не хочешь за меня замуж, с какой стати я поеду через полмира, чтобы составить тебе компанию на чужой свадьбе?

— Андреас, наша свадьба была бы настоящим сумасшествием. Но ты мне нужен. Без тебя я могу снова начать пить.

— Неправда. Ты уже была в Ирландии и не пила. Почему же начнешь сейчас?

— Вдруг меня что-то выбьет из колеи.

— Нет. Из колеи тебя выбила моя страна и мои соотечественники. Но ты излечилась.

— Окончательно излечиться невозможно.

— Ну, во всяком случае, ты очень и очень близка к исцелению. — Андреас ободряюще похлопал ее по руке.

Мать Давида Файна удивилась, когда он рассказал, что едет на свадьбу в Ирландию.

— Это та девушка, что приезжала сюда, когда твоему отцу поставили диагноз? — спросила она.

— Верно, мама. Фиона.

— Тогда мне показалось, что вы нравитесь друг другу.

— О нет, вовсе нет. Она тогда была влюблена в одного сумасшедшего, но, к счастью, это давно в прошлом, — объяснил Давид.

— Так она выходит замуж не за того сумасшедшего?

— Нет, женитьба — это последнее, о чем он вообще мог подумать.

— Как думаешь, это будет католическая свадьба?

— Почти наверняка.

— Нужно, чтобы кто-нибудь подсказывал тебе, Давид, когда вставать, когда садиться, когда опускаться на колени.

— О, я просто буду наблюдать за остальными, — небрежно отмахнулся Давид.

— Интересно, свадьба будет костюмированная?

— Понятия не имею. Она выходит замуж за доктора. Он рыжий и очень добрый. Она очень взволнована.

— Разумеется, она взволнована, — подтвердила мать Давида. — Она ведь выходит замуж за доктора!

— Нужно послать на свадьбу цветы, — сказала Эльза.

— Подумать только. Вонни возвращается ради такого случая в Ирландию, — заметил Том.

— Жаль, что мы не можем поехать. Куда послать цветы, как думаешь? — спросила она.

— Она упоминала какую-то церковь рядом с Лиффи. Думаю, флорист должен знать, — ответил Том.

— Ну, или, возможно, у нас есть ее домашний адрес.

— Я рад, что она счастлива, — добавил Том. — Этот парень ей гораздо больше подходит.

— Почти кто угодно подошел бы ей больше, чем Шейн, — ответила Эльза.

Бобби Уолш знал о происходящем больше, чем кто-либо мог предположить. Но он не спешил демонстрировать Розмари свою осведомленность. Вместо этого он снял квартиру для сына — поближе к городу. Теперь Карлу будет удобнее ездить на работу в школу. И Ане так будет лучше. Бобби потихоньку, из случайных разрозненных реплик — и не в последнюю очередь из того, о чем рассказчики умалчивали, — восстановил для себя цепочку событий памятного вечера.

Больше всего рассказал Джонни из тренажерного зала и новенькая девушка, Эми, которая так странно одевалась и делала Анину работу. Она поведала, что маленькая полячка уехала домой, оттого что ее взбесила какая-то старая карга: ведьма решила, что Аня — наемная прислуга, хотя на вечеринку ее пригласил сын хозяев дома.

Лицо Бобби пылало от стыда, но время свергнуть власть Розмари еще не пришло.

А еще Бобби знал кое-что, о чем пока не знал никто. Он знал, что Карл и Аня возвращаются в субботу.

Он уже написал Карлу сообщение насчет квартиры — она обставлена, можно въезжать сразу по возвращении. Бобби снял квартиру на год — к тому времени дети поймут, чего хотят, и Бобби купит им постоянное жилье. Большой дом у моря он продаст. Там слишком много ступенек. Агент по недвижимости уже подыскивал что-нибудь подходящее. Пока Бобби еще ничего не рассказал Розмари — он ждал нужного момента.

Нужный момент настал в пятницу.

Розмари принесла домой макрель.

— Подумала, стоит опробовать рецепт этой чертовой бабы, — заявила она.

— Она не чертова баба. Ее зовут Лавандер, она доброжелательна, всегда готова помочь и учит нас, как правильно питаться.

— Ладно, ладно, это всего лишь выражение.

— Не самое лучшее, — заметил он.

— Не придирайся, Бобби. У меня был тяжелый день.

— У меня тоже.

— У тебя? Тяжелый день? Что же ты делал? Ты даже по лестнице больше не поднимаешься!

— Это правда.

— Ну, давай, расскажи мне о своем тяжелом дне. — Она выглядела очень рассерженной.

— Что ж, я просмотрел, кажется, тысячу квартир на ноутбуке, пока не выбрал и не снял подходящую для Карла. Затем я долго и нудно описывал этот дом, чтобы его можно было выставить на продажу.

— Ты не станешь продавать этот дом!

— Именно этим я и занимаюсь.

— Не посоветовавшись со мной?

— Я хотел поговорить с тобой и ждал, когда ты вернешься, Розмари, прежде чем предпринимать решительные шаги. Теперь я все рассказал и буду звонить агенту.

— Бобби, ты совсем сошел с ума? Ты не можешь снять для Карла квартиру. Мы даже не знаем, где он.

— Я знаю, Розмари. Он в Польше.

— Он… где? — Ее лицо посерело.

— Да.

— Он уехал за этой бродяжкой. Не могу поверить. Это невозможно. Как он не понимает?!

— Она не бродяжка. Она его девушка.

— Ну, может быть, я высказалась, не подумав.

Бобби промолчал.

— Да, я готова признать перед Карлом, когда он придет в себя, что говорила резковато.

Молчание.

— Так что, его нелепый бунт окончен?

— Никакого нелепого бунта нет и не было, — медленно проговорил Бобби.

— Так почему со мной не советуются? — Теперь Розмари смотрела на него с ужасом.

— Потому что их жизнь больше тебя не касается, — сказал Бобби Уолш.

— Но почему? — В голосе Розмари послышалась мольба.

— Пора бы уже понять, — грустно ответил муж.

Через пару дней Фиона прочла в газете, что благодаря анонимному звонку в полицию установлена личность умершего молодого человека. Его звали Шейн О’Лири. Покойник, очевидно, принял летальную дозу наркотиков. Его опознала мать. Отец покойного умер несколько лет назад в результате несчастного случая на стройке.

Ранее мистер О’Лири путешествовал по Европе. Его семья не знала, что он вернулся в Ирландию. Он был старшим из четырех сыновей. Его тело нашли в пустой квартире старого, давно не ремонтировавшегося дома. Неизвестно, каким образом покойный оказался в квартире.