Но большинство населения во всех частях страны устало. Французы чувствовали отвращение к политике и бурям, которые она порождает, и были равнодушны даже к потрясающим новостям из-за границы. «Когда мы читаем о наших собственных сражениях, кажется, что мы читаем историю другого народа, – сказано в официальном докладе. – Перемены во внешнем положении нашей страны не вызывают у нас сильных чувств». После десяти лет потрясений французы прежде всего хотели порядка, безопасности и покоя. И эти настроения в обществе неизбежно затрудняли трем временным консулам – Бонапарту, Сийесу и Роже Дюко – выполнение задачи, которую они взяли на себя. При решении этой задачи Бонапарт, гений на войне, проявил себя как великий государственный деятель и могущественный организатор государства.

Консулы немедленно приступили к работе по составлению новой конституции, в этом деле им помогала парламентская комиссия, назначенная вечером того самого дня, когда был совершен последний переворот. Составители размышляли чуть больше месяца. Новая конституция в конечном счете была создана лично Бонапартом. В начале работы он думал, что у Сийеса уже был полностью готовый проект. Но Сийес смог представить только два наброска, содержание которых было крайне расплывчатым. По словам Бонапарта, Сийес предложил «только тени законодательной, судебной и исполнительной властей». Бонапарт отверг эти черновики. Так же он поступил с двумя другими проектами, которые подготовила помогавшая консулам комиссия: они казались ему помехами для его честолюбивых замыслов. В конце концов он сам продиктовал основные статьи проекта конституции и заставил членов комиссии принять этот вариант. Этот проект и стал конституцией Восьмого года. Она была опубликована в 24 декабря 1799 г. и немедленно вступила в силу, хотя по прежней конституции для этого нужно было дождаться результатов плебисцита, то есть народного голосования. Плебисцит был проведен только 7 февраля 1800 г. Меньше 16 тысяч человек сказали «нет» новой конституции, а за нее было подано (как объявили официально) более 3 миллионов голосов. На тот момент она, несомненно, имела успех.

Эта Конституция вся была написана так, как было удобно грядущему самодержцу. Разница между явной монархией и «свободой» стала почти незаметной, но еще не настало время кричать «Да здравствует император!», и Бонапарт благоразумно ждал. В новой республике исполнительную власть осуществляли три консула, но лишь один из них, первый консул, действительно имел власть. Он фактически контролировал все правительство, он назначал и смещал всех важных должностных лиц. Второй и третий консулы только консультировали его по важным вопросам, но окончательное решение принимал он один. Все трое избирались на десять лет, а потом могли быть снова избраны народным голосованием.

Ниже некоронованного самодержца на следующей ступени находилась законодательная власть из трех частей – Государственного совета, Трибуната и Законодательного собрания. Названия у всех трех органов были громкие, но их права и привилегии сильно противоречили друг другу, и на самом деле эти законодатели не могли рассмотреть ни один вопрос кроме тех, которые представлял им на рассмотрение первый консул. Был предусмотрен еще сенат – помпезный «страж конституции». Французский народ не имел даже права выбирать тех, кто войдет в эти слабые и громоздкие законодательные учреждения. Избиратели могли только косвенным образом, посредством неудобных процедур выбрать иерархически организованных «нотаблей». Из этого, несомненно, большого числа нотаблей различных степеней и разновидностей первый консул, фактически руководствуясь только своими желаниями, выбирал тех, кто будет работать в законодательных органах, сенате и на многочисленных должностях в правительстве. Таким образом, Бонапарт, в сущности, сам выбирал себе законодателей. А ведь со дня смерти Робеспьера едва минуло шесть лет! «Конституционная власть» первого консула почти ни в чем не уступала «божественной власти» Людовика XIV.

Это сходство с временами королевской власти стало еще заметнее в 1800 г. после того, как была реорганизована административная система на местах. Избираемых народом местных чиновников образца 1790 г. сменили чиновники, назначаемые центральным правительством. Департаментом теперь управлял вездесущий префект со своими подчиненными – супрефектами и мэрами коммун. Даже муниципальных (местных) советников назначала центральная власть. Так была создана армия чиновников – агентов и созданий парижского правительства, которых оно могло в одно мгновение уволить с должности и которые были полностью ему послушны. Префекты и супрефекты заменили послушных интендантов старого режима и их уполномоченных и унаследовали их могущество, верность и услужливость. Таким образом, при консулах была восстановлена та сильно централизованная система управления страной, для уничтожения которой трудились реформаторы 1789 г. Эта бюрократическая, управляемая министрами система продолжала существовать при всех правительствах, пришедших на смену консульству. С некоторыми усовершенствованиями, добавленными после 1870 г. и при Третьей республике, она существует и в наше время[200]. Поэтому у нас есть серьезные причины для подробного рассмотрения великой административной реформы Наполеона Бонапарта.

За административной реформой почти сразу последовала реорганизация судебной системы (18 марта 1800 г.). В этом случае тоже был почти полностью отменен принцип выборности. Выборными остались только мировые судьи, а всех остальных судей стал назначать первый консул или сенат. Однако вначале было установлено одно справедливое правило, которое обеспечивало этим вершителям правосудия независимость и позволяло им сохранять достоинство перед лицом правительства: судьи были практически несменяемыми: их можно было отстранить от должности только за преступление. Как и административный механизм, судебная система в основном существует и сегодня. Корсиканец и в этом случае построил нечто более прочное, чем многие его королевства-однодневки.

В этом случае быстрый ум Бонапарта дал результаты еще до того, как был написан проект новой конституции. Он знал, в каком плачевном состоянии находились финансы страны при Конвенте и Директории, и понимал, что их бедственное положение вызвано не только огромными военными расходами и обесценением бумажных ассигнаций, но и плохой системой сбора налогов. Законодательное собрание когда-то возложило обязанность определять размер налогов и собирать их на администрации коммун и департаментов, а они полностью пренебрегали этой обязанностью. В этой области так же, как везде, Бонапарт на место слабых, выбираемых гражданами, административных органов поставил агентов, которых назначал сам. От этого его власть стала сильнее, а жизнь всех честных французов удобнее.

Благодаря реформам эпохи Консульства государственная финансовая система была поставлена на прочную основу, а сбор налогов стал осуществляться способами, которые не угрожали процветанию страны.