Однако в этой бочке меда была ложка дегтя. Через четыре дня после капитуляции Мака в Ульме английский адмирал Нельсон застал врасплох флоты Франции и ее союзницы Испании[192] у мыса Трафальгар, возле побережья Испании. Двадцать семь британских линейных кораблей вступили в бой с тридцатью тремя кораблями противника. Однако испанские суда были плохо оснащены. Французы были отважны, но в это время лучшие силы и лучшие умы Франции находились в армии, а не во флоте.

Нельсон пал в этой битве, но, умирая, успел услышать радостные крики победивших англичан. Франко-испанский флот был практически полностью уничтожен. После этого трехцветный флаг Франции можно было увидеть на море лишь у легких крейсеров и наемных кораблей, которые в основном уничтожали торговые суда противника. Кольцо британской блокады теснее, чем когда-либо, сжалось вокруг французских гаваней и портов союзников Франции. Наполеон мог диктовать условия мира Габсбургу, но не имел никакой надежды осуществить свои грандиозные планы по завоеванию мирового господства. Разве он мог это сделать, пока был почти беспомощным на море? Корсиканец боролся почти непостижимого морского могущества Британии так же яростно и безуспешно, как Гогенцоллерн в 1914–1918 гг.

Едва успели высохнуть чернила на Пресбургском договоре, как Пруссия едва не уничтожила себя сама. Это королевство с 1795 г. бесславно соблюдало нейтралитет. Наполеон уговорил правителя Пруссии, короля Фридриха-Вильгельма III, не присоединяться к Третьей коалиции. В то время, когда Австрия, приобретя еще одного сильного союзника, могла раздавить Францию, Корсиканец подавал королю Пруссии неясные надежды на огромное вознаграждение за то, что тот будет сидеть спокойно. Теперь, когда Австрия была побеждена и стала бессильной, Фридрих повел себя глупо и в высшей степени безрассудно: обидевшись на многочисленные дипломатические оскорбления, он объявил Франции войну, не имея практически ни одного союзника кроме далекой и неспособной помочь России. У Пруссии были серьезные причины поддаться на французские провокации: как только отпала необходимость льстить, Наполеон сбросил маску и показал, что готов не считаться даже с важнейшими интересами Гогенцоллерна. Теперь Пруссия была настолько слабее в военном отношении, что ее поступок казался полным безумием. Но слишком мало было тех, кто понимал, как слаба она будет в бою и насколько знаменитая армия Фридриха Великого потеряла боеспособность из-за устаревших традиционных методов ведения войны и из-за неэффективности своих стариков генералов[193]. В двойном сражении под Йеной и Ауэрштадтом 14 октября 1804 г. прусская военная машина не просто потерпела поражение – она была разбита вдребезги. Крупнейшие прусские крепости сдались французам по первому требованию, проявив недостойную торопливость. В начале 1807 г. Фридрих-Вильгельм уже укрывался от врагов в Мемеле[194], городе на крайнем северо-востоке своих владений.

Правда, царь Александр I пытался прийти ему на помощь. Русские сразились с французами при Эйлау. Исход боя был ничейным, и этот ничейный исход в битве против Наполеона его враги приравняли к победе. Однако чуть позже (14 июня 1807 г.) французы нанесли русским несомненное поражение возле Фридланда. У Александра почти не осталось войск. Он согласился на встречу с Наполеоном, которая состоялась на плоту посередине Немана. В разговоре Корсиканец с его сильным характером легко подчинил своему влиянию впечатлительного и не слишком твердого духом царя. Было решено, что Россия и Франция заключат тесный союз и разделят мир между собой. Александр должен был согласиться с существовавшим у Наполеона планом «континентальной блокады» Англии и позволить императору Франции свести Пруссию на положение третьестепенной страны. В обмен на это царь получил большие, но неясные перспективы завоеваний на Востоке. Наполеону же теперь ничто не мешало отнять у Пруссии почти половину ее территории, наложить на эту страну непосильную контрибуцию и вырвать у ее властей обязательство иметь армию численностью всего 42 тысячи человек. Итак, Австрия казалась уже бессильной, Пруссия стала бессильной, Россия стала союзницей – у Наполеона больше не было ни одного соперника в континентальной Европе. Этот мирный договор, заключенный в Тильзите в июле 1807 г., во многом стал вершиной жизненного пути и славы Наполеона.

Только упрямая и цепкая, как бульдог, Англия по-прежнему бросала вызов императору французов. Эта война была большой экономической нагрузкой для британцев: из-за нее они платили большие налоги, а надежда добиться мира, при котором Наполеон не будет хозяином всей континентальной Европы, казалась очень слабой. Но островитяне с суровым упорством продолжали борьбу. Не имея возможности разогнать их эскадры, которые блокировали его порты, Корсиканец нанес ответный удар – организовал знаменитую «континентальную блокаду». В своем Берлинском декрете, который он обнародовал в завоеванном им Берлине в ноябре 1806 г., он объявил, что устанавливает блокаду Британских островов, и запретил все без исключения коммерческие сделки между британцами и Францией, а также всеми союзниками Франции. Отказаться от участия в этой блокаде, поддерживать какие бы то ни было отношения с Британией, не объявить британские товары подлежащими конфискации и уничтожению практически означало навлечь на себя войну с Наполеоном. Какой из континентальных правителей рискнул бы на это? «Я желаю покорить моря благодаря могуществу на суше», – заявил император[195].

Однако добиться соблюдения такого сурового декрета оказалось непосильной задачей даже для победителя под Аустерлицем и Йеной. Значительная часть восточных товаров и промышленных изделий поступала в Европу через Англию или прямо из английских ткацких и кузнечных мастерских. Контрабандный ввоз этих товаров приносил огромную прибыль. Даже высокопоставленные чиновники самого Наполеона иногда вступали в сговор с контрабандистами и брали взятки за то, что смотрели сквозь пальцы на их дела[196]. Доки крупных торговых городов опустели. Могущественные слои торгового сословия отвернулись от французского императора. Фабрики стояли без дела из-за отсутствия сырья. Несмотря на непопулярность декрета, Наполеон не только оставил его в силе, но даже ужесточил. Россия, Австрия, Пруссия и Дания дали обязательство соблюдать его и присоединились к «блокаде» Британии. Когда родной брат Наполеона Луи Бонапарт (которого он сделал королем Голландии) отказался строго применять систему блокады, поскольку это разорило бы его подданных, император сбросил его с кукольного трона и присоединил Голландию к уже сильно разбухшей Французской империи (1810). Еще раньше он так же поступил с Италией, а в 1807 г. захватил Португалию потому, что это слабое королевство вело напрасные разговоры о нейтралитете.