это не тот возраст, в котором верят в сказки. Или придумывают невесть что. Обычный городской мальчишка, москвич. Ну, вы понимаете! Боялся просто наткнуться на медведя, они водятся в этих местах. Мало, но до сих пор есть. Сейчас, наверное, даже больше. А пансионат теперь заброшен, представляете? Я ездил туда пять лет назад. Руины, все поросло какими-то лианами, травой. У главного корпуса крыша провалилась, а столовую сожгли. Наверное, бродяги забредали, ну и не уследили за костром. И название, большие такие буквы, железные, вместе с воротами украл кто–то, я теперь и не вспомню название…

– При чем здесь инопланетяне? – ровно спросила Инна.

С институтского курса психиатрии с ненормальными она не общалась, но помнила, что раздражать их не следует. По крайней мере, неадекватного с пистолетом – точно.

– А, да! Так вот. Меня в лесу нашли какие-то люди. Я тогда думал, что они люди, но потом они привели меня в деревню. Странно так разговаривали, будто слова путали. Все правильно говорят, но не в том порядке. Привели и стали… Развлекать, что ли. Наверное. Или учить. Я, если честно, не очень помню причину, почему… Но зато отлично помню, что была ночь. Они собрались вокруг меня в самом большом доме. Избе. Не знаю, как правильно называть. Сакля? Хасбулат удалой, песня такая… Да. Пусть в сакле. Собрались и молчали, а я видел их историю. Не слышал, а именно видел – как они прилетели со звезд в огромном радужном шаре. Такой, знаете, как мыльный пузырь, но очень прочный, там помещалось больше сотни этих… тарцетлан. Они так называли себя – тарцетлане.

– Скажите, уважаемый Максим… Сергеевич, а ты не обращался…

– К психиатру? – подхватил Раковский. – Обязательно! Раз в году проверяюсь. Совершенно нормален. Повышенная возбудимость и там что-то с рефлексами, но в целом в пределах нормы. У меня и права есть, и разрешение…

Он запнулся, но продолжил:

– Женат. Двое детей, погодки. Да вы не волнуйтесь, я не псих! И это все правда было. И тарцетлане, и их деревня. И история. Только они мне ее полностью не показали – отец поднял на уши весь пансионат, те вызвали милицию. А милиция меня как раз и нашла. Представляете, как было обидно? Посреди такой потрясающей истории – только начали рассказывать о своей звезде, ярко-голубом Тарцете! – в деревню въезжает «уазик». Да, посреди ночи, синие эти ведерки на крыше мигают. Так убого выглядело по сравнению с картинками из космоса, плоско, скучно. Такой контраст, вы бы знали… И меня милиционерам отдали, конечно. Они же, тарцетлане, меня не похищали, я сам пришел. Они не злые. А деревни нет на карте. Я потом ездил туда, узнавал. Пастушьи хижины, горы. И не было, говорят, никогда.

Инна допила кофе и глянула на мужа. Тот незаметно махнул головой в сторону машины, жена еле-еле кивнула.

– Прошло столько времени, а я их ищу. Программу вот написал. Смешно, конечно, но она должна сработать. Обязана! Погрешность в расстоянии большая, я так думаю, километров десять-пятнадцать. Или меньше. Планшет вон на вашу фазенду показал, я и обрадовался.

Феликс поднялся и, на этот раз ничего не говоря, вышел из домика, не запирая за собой дверь. Подошел к машине, прислушался. Потом очень осторожно открыл дверь и сел за руль. Двигатель почти не остыл, поэтому завелся ровно и тихо. Вряд ли увлеченный своим рассказом гость что-то заметит – вон он увлеченно бормочет под односложные ответы Инны.

Феликс подал немного назад, развернулся и подъехал к крыльцу домика, перегнулся через пассажирское сидение и открыл дверь изнутри.

Бормотание стихло, потом из двери домика спокойно и неторопливо вышла Инна. Села, негромко хлопнула дверью, а потом уже Феликс на второй передаче с перегазовкой стартовал с места. Мелькнула стена сарая, потом выезд на грунтовку, которая вела к домику. Только теперь, слыша позади крики программиста, Феликс позволил себе зажечь фары и резко свернул за поворот.

В зеркале заднего вида мелькнула фигура Раковского на крыльце с поднятым над головой планшетом. Потом пропала за деревьями. Пистолета в руках не было.

Как бы быстро ночной гость ни бегал, сто десять лошадей под одним капотом ему не обогнать. Впрочем, он может попытаться, но…

– Домой, дорогой? Жалко все бросать здесь, – ровно сказала Инна. – Столько вещей привезли. И мясо осталось на кухне.

– Конечно, нет, любимая. До городка… Забыл, как он называется? Заявить в полицию на этого господина и вернуться с патрульными. Так велит закон. Вряд ли этот тип расхаживает с оружием просто так.

Феликс свернул влево. Ночью, в искусственном свете, дорога казалась совершенно незнакомой, словно он и не проезжал здесь четыре часа назад. К тому же новая фара светила более ярко, отчего вся картинка в лобовом стекле казалась кадрами из дешевого хоррора: мелькание стволов деревьев, кусты, две заросшие травой колеи, прогалины неба с крупными каплями звезд. Скорость не прибавить, сплошные повороты. Так и тащились потихоньку.

– Ты правильно едешь? – забеспокоилась Инна минут через десять. Дорога уже должна была стать шире, а перед ними так и вилась узкая нитка между деревьями. К тому же на подъем пошла, в горку.

– Не знаю, – растерянно ответил Феликс далеко не сразу. – Но я тут не развернусь. Застрянем. Давай доедем до широкого места, а там разберемся.

Удобным для разворота местом оказалась площадка перед уходящими влево небольшими домами. Мало где горел свет, но деревня явно была жилая.

Феликс проехал чуть дальше, собираясь разворачиваться, но двигатель заглох. Не было ни неприятных рывков, ни чихания, как от плохого бензина, знакомых почти каждому водителю. Просто вот еще секунду назад тихо, но ровно стучали поршни в цилиндрах, а потом – раз! – и машина покатилась беззвучно, теряя скорость. В открытые окна стало слышно ровное стрекотание цикад, десятки, сотни.

Ночной южный концерт, которого не услыхать в холодных краях, где и одиночный кузнечик за счастье.

– Что-то сломалось, – без эмоций сказал Феликс, тормозя.

Машина чуть не уткнулась в невысокий забор, но он успел ее остановить. С хрустом потянул ручник и отпустил педали, откинувшись на сидении. Инна так же спокойно сидела рядом, не задавая вопросов. Водила она не хуже и не меньше мужа, чтобы понимать: приехали.

– Могла клемма соскочить, – задумчиво сказал Феликс. Ему хотелось спокойно спать в домике, а не устраивать ночные гонки по лесу. – Тогда починю. Но мало ли… Машина-то действительно старая. Ты права, любимая, вернемся – надо будет подумать о другой.

В хор цикад вплелся и сразу стих посторонний звук: скрипнула дверь. Потом слышно