ее перебазировали в СССР, где отдел имел несколько законспирированных объектов. На расположенной в Подлипках “Базе № 1” производились специальные бумага и чернила для поддельных документов, на “Базе № 2” в Ростокино располагался радиоцентр для поддержания связи с загранточками, а расположенная в Пушкино “База № 3” являлась школой, в которой единовременно проходили обучение шифрованию, радиосвязи и конспирации до сотни курсантов. Все ее выпускники давали письменное обязательство сотрудничать с советской разведкой и проходили дополнительный курс подготовки в военно-спортивном лагере Коминтерна. В начале 1930-х годов ОМС открыл нелегальный радиоцентр в парижском “пункте 20”. Финансирование отдела производилось вне сметы Коминтерна, а для особо деликатных операций средства за границу переводились со специально открытого в Госбанке СССР текущего счета некоей “8-й базы физкультурников Спортинтерна”. Периодически для этих же целей использовались и средства Международного общества помощи рабочим (МОПР). Отделом международной связи руководили самые проверенные люди: Д. Бейко (1920–1921), О. А. Пятницкий (1921 — 1922), П. Вомпе (1922 — 1925), А. Е. Абрамович (1925 — 1926), А. Л. Абрамов (1926–1935), Б. Н. Мельников (1935–1937), Я. Анвельт (1937), К. Сухарев (1937–1943). Через отдел прошли многие будущие работники Разведупра и Иностранного отдела ОГПУ/НКВД. Чтобы оценить их уровень, достаточно вспомнить имена Рихарда Зорге, Шандора Радо, Арнольда Дейча, Леопольда Треппера, Игнатия Рейсса, Анри (Генри) Робинсона, Урсулы Кучински. Поэтому контрразведывательный режим в нем был весьма суров, ведь лучшего пути для проникновения в любую компартию мира просто не существовало. Меры безопасности особенно ужесточились в результате громких провалов 1927 года, после которых абсолютно всех заграничных сотрудников ОМС перевели на нелегальное положение и снабдили исключительно иностранными паспортами. Тогда же прекратилась совместная деятельность “пунктов связи” и резидентур разведки. Отныне любой привлеченный к работе в разведке активист национальной компартии в обязательном порядке выходил из нее, как, например, сделал это Филби. ОМС помогал ИНО и Разведупру лишь в вопросах документации или передачи денег, причем “втемную” для низовых сотрудников. Такое разделение функций заметно повысило безопасность каждой из сторон. Еще в 1921 году в проекте положения об отделениях Коминтерна за границей и представителях Разведывательного управления и ВЧК утверждалось (пунктуация источника сохранена): “Представитель Коминтерна не может в одно и то же время быть и уполномоченным В.Ч.К. и Разведупра и наоборот представители Разведупра и В.Ч.К. не могут выполнять функции представителя Коминтерна в целом и его отделов <…> Региструпр (так в документе — И. Л.) и В.Ч.К. могут обращаться за помощью к компартиям только через представителя Коминтерна”[155]. Зато работа на Коминтерн служила отступной легендой для некоторых провалившихся разведчиков, в частности, для Зорге. Ему самому она не помогла, однако в некоторой степени прикрыла операцию военной разведки СССР на территории Японии.

В 1936 году Отдел международной связи был реорганизован в Службу связи Секретариата ИККИ, а в конце следующего года все ее шифровальные подразделения выделили в Шифровальную часть ИККИ, напрямую подчиненную генеральному секретарю Георгию Димитрову. Вскоре репрессии в отношении сотрудников Службы связи нанесли ей тяжелый удар. Из общего числа аппарата ИККИ в 606 человек только за семь первых месяцев 1937 года были уволены 102 человека[156], в основном по политическим мотивам с последующим арестом. Служба связи так никогда полностью и не оправилась от потери своих руководителей ведущих специалистов. В конце 1939 года все ее хозяйственные и технические подразделения были выделены в “Институт № 301”.

Новый, последний этап деятельности основной нелегальной структуры исполкома Коминтерна начался после нападения Германии на Советский Союз. Иностранные коммунисты во множестве пополнили кадры разведки и подразделений специального назначения для проведения операций в тылу противника. В августе 1941 года в составе ИККИ было вновь образовано распущенное ранее Хозяйственно-оперативное управление, включившее в себя некоторые элементы Службы связи. В 1942 году ее остатки вновь реорганизовали в Первый отдел ИККИ, отвечавший за связь, шифровальную работу, изготовление поддельных документов, средства тайнописи, распространение листовок, переброску грузов и людей, а также руководство сбором информации. Казалось, нелегальная работа освободилась от позднейших наслоений и возвращается к своему истоку, однако роспуск Коминтерна в 1943 году перечеркнул наметившееся возрождение.

Отдел кадров был организован в 1932 году на базе сектора кадров Орготдела и Специального отдела, ведавшего в Коминтерне контрразведкой, выявлением вражеской агентуры и разработкой методов защиты партий от провала. В новом отделе эти функции выполнял Сектор подбора и проверки кадров аппарата ИККИ. Помимо прежних задач, Отдел кадров совместно с Орготделом руководил учебными заведениями Коминтерна: Коммунистическим институтом трудящихся Востока, Университетом имени Сунь Ятсена, Университетом национальных меньшинств Запада имени Ю. Мархлевского и Ленинской высшей школой, а также сетью секретных разведывательных и военных училищ, в частности, военно-политической школой. В ней готовились кадры для руководства партизанскими силами компартий различных стран и командиры их новых армий, которые после победы революции должны были заменить прежних офицеров.

В соответствии с решением IV конгресса Коминтерна, 19 декабря 1922 года Оргбюро ИККИ приняло решение о формировании Постоянной нелегальной комиссии для подготовки к переводу ряда коммунистических партий на нелегальную основу. Она занималась также созданием военных и боевых организаций этих партий и их работой в армиях своих государств, вследствие чего в ноябре 1924 года была переименована в Военную комиссию, распущенную в 1925 году после инцидента на советско-польской границе с прорывом в СССР партизанского отряда. В дальнейшем военной работой Коминтерна занимались инструкторы Орготдела по спецработе. После обострения конфликта с Великобританией в 1927 году всерьез ожидалось ее нападение на СССР, в связи с чем Коминтерн по указанию Политбюро развернул активную военную подготовку национальных компартий. Критерием лояльности для них являлась готовность защищать Советский Союз в случае войны. Разведупр курировал эту подготовку от РККА и помогал организовать и содержать созданную при военном секторе Орготдела школу в подмосковной Баковке, где обучение в основном проводилось с упором на уличные бои и партизанские операции. Однако, как известно, война в конце 1920-х годов не началась, и поступившее в 1929 году от ГКП предложение создать “Интернационал организаций пролетарской самообороны” не нашло отклика. С того же времени при Орготделе работала Комиссия по специальным вопросам, которая занималась подготовкой и созданием организованного вооруженного подполья. Семь лет спустя подобные формирования получат за рубежом наименование “пятой колонны”. Кроме этого, Орготдел поддерживал множество контактов со служившими в армиях различных стран активистами национальных компартий. Они представляли собой прекрасные источники информации и позволяли Коминтерну выполнять задачи традиционной военной разведки в интересах СССР. Отдел также разрабатывал методические пособия и учебники для секций и спецшкол по организации конспиративной работы, наружного наблюдения, политического розыска, тактике уличных и партизанских