Информационный отдел был в ИККИ самостоятельным и просуществовал с 1920 по 1929 годы. Он ведал сбором и анализом информации, добываемой из открытых источников, тогда как получаемые от зарубежных представителей ИККИ материалы поступали в секторы информации и статистики Орготдела. В связи изменением структуры ИККИ, Информационный отдел был распущен, а его функции перешли к вновь созданным региональным лендерсекретариатам.

Нелегальный аппарат Коминтерна, как и весь Третий Интернационал в целом, просуществовал до 15 мая 1943 года, когда послушный воле Сталина Президиум ИККИ принял решение о его роспуске. Это обосновывалось изменившимися условиями деятельности компартий в новой, усложненной обстановке и необходимостью выработки новых организационных форм сотрудничества, под которым фактически подразумевалось руководство со стороны СССР.

Однако нелегальные структуры ИККИ отнюдь не исчезли, а были реорганизованы и переподчинены. В соответствии с постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 13 июня 1943 года, они передавались в состав вновь организуемого Отдела международной информации ЦК ВКП(б) во главе с А. С. Щербаковым и стали подчиненными этому отделу научно-исследовательскими институтами НИИ-205 (бывший Отдел печати и радиовещания) и НИ И-100 (бывший Первый отдел), в котором имелись:

— “Объект № 1” — радиопередающий центр в Щелково;

— “Объект № 2” — радиоприемный центр в Подольске;

— “Объект № 3” — экспериментальная радиотехническая лаборатория;

— “Объект № 4” — спецшкола по подготовке радистов для компартий Болгарии, Венгрии, Германии, Испании, Польши, Румынии, Финляндии, Франции и Югославии;

— “Объект № 5” — радиоцентр в Уфе (ликвидирован в октябре 1944 года).

На этом этапе эстафету руководства зарубежными коммунистическими партиями приняла ВКП(б).

* * *

1935 год стал этапным в развитии оперативных органов СССР, и с него начинается отсчет следующего, уже вполне профессионального периода их деятельности. К этому рубежу все они подошли усилившимися не только количественно, но и качественно и уверенно заявили о себе в мире секретных операций. Следующий период их эволюции пришелся на шесть предвоенных лет.

АЗИЯ

1920-е годы принято считать относительно благополучным периодом двадцатого столетия, прошедшим без кровопролитных войн и вооруженных конфликтов. Однако мирными их полагали лишь европейцы, привычно и высокомерно игнорировавшие все происходившее за пределами своего крохотного континента. Даже поверхностное рассмотрение событий, протекавших на необозримых просторах Азии от Стамбула до Токио, вдребезги разбивает это идиллическое заблуждение. В отличие от намного более спокойной Европы, оперативная обстановка во множестве регионов громадного азиатского материка характеризовалась проходившими там активными военными или партизанскими действиями.

1. ДАЛЬНИЙ ВОСТОК

В Азии, где пересекались интересы всех ведущих государств мира и их разведывательных служб, самым обширным и совершенно специфическим регионом тайной деятельности был утративший монолитность и разоренный внутренними войнами Китай. На верховную власть над страной претендовали несколько десятков генералов и гражданских лиц. Однако никто из них не накопил достаточно сил и влияния для единоличного управления государством, а ведь еще надо было беспощадно подавлять вооруженное сопротивление конкурентов в отдаленных провинциях, прекрасно понимавших, что их ожидает в случае проигрыша, и какие плоды может принести победа. Это вынуждало лидеров группироваться друг с другом, идти на компромиссы и формировать более или менее устойчивые коалиции, в результате чего к 1917 году на Севере и на Юге страны окончательно сложились две основные внутренние группировки сил. Южные генералы поддерживали легитимное “кантонское” правительство Сунь Ятсена, им противостояли северные, которых иногда именовали “милитаристами”. От генералов не отставали губернаторы провинций, содержавшие собственные войска и по своему усмотрению примыкавшие то к одной, то к другой стороне, время от времени довольно непредсказуемо изменяя стратегический баланс сил. Вероятно, Китай был тогда едва ли не самой опасной для жизни страной мира. Бандитские шайки повсеместно насиловали, убивали и грабили беззащитное население, регулярные войска периодически изгоняли их и продолжали совершать те же действия, но уже своими силами и в своих интересах. Народ жил в крайней нищете, люди редко ели досыта, а символом благополучия человека считалось очень редко встречавшееся упитанное брюшко. Знаменитые блюда китайской кухни в своей жизни пробовали не более одного процента населения Китая, для других же не всегда достижимой радостью являлись чашка риса и миска бобовой похлебки. В мае 1921 года Сунь Ятсен занял пост президента распадавшегося государства, чем продемонстрировал незаурядную смелость и решительность. Он понимал, что должен выдвинуть какую-нибудь идею, способную сплотить разобщенный народ, и за неимением лучшего провозгласил таким знаменем национализм ханьцев, составлявших свыше 95 % всего населения страны. Европейские государства не просто отказались поддержать Суня в борьбе против внутренних врагов и главного внешнего врага — Японии, а объявили эмбарго на поставки оружия и тем самым создали для кантонского правительства огромные трудности. Силовыми или экономическими методами справиться с проблемами было невозможно, и тогда президент обратился к услугам своей секретной службы. Сунь Ятсен создал ее еще в бытность лидером общества “Тунмэнхой”, а с образованием Национальной партии (Гоминьдан) разведка естественным образом перекочевала в ее состав. Она не выделялась в структурно обособленное подразделение и поэтому получила прозвище “призрачной”, поскольку хотя и неоднократно доказывала свою эффективность, но формально как бы не существовала. Лично курировавший ее Сунь добился взаимопонимания с китайскими тайными обществами — “триадами”, после чего разведка Гоминьдана смогла использовать их разветвленную инфраструктуру, а также агентурные сети внутри страны и за рубежом в районах расселения китайской диаспоры.

“Призрачная” секретная служба попыталась своими методами прорвать дипломатическую изоляцию президента, однако успеха не достигла, поскольку Европа увидела в Сунь Ятсене лишь слабого человека с сомнительными убеждениями и совершенно не торопилась делать на него ставку. Всерьез восприняли его правительства лишь двух стран — Германии и РСФСР. Немцы ограничились тем, что просто не стали отзывать своих военных специалистов, уже работавших в Китае на частной основе, Россия же усмотрела в Срединном государстве массу перспективных возможностей для себя. В письме ЦК РКП (б) от 5 августа 1919 года председатель РВСР и наркомвоен Троцкий утверждал: “Нет никакого сомнения, что на азиатских полях мировой политики наша Красная армия является несравненно более значительной силой, чем на полях европейских. Перед нами здесь открывается несомненная возможность не только длительного выжидания того, как развернутся события в Европе, но и активности по азиатским линиям… Ареной близких восстаний может стать Азия. Наша задача состоит в том, чтобы своевременно совершить необходимое перенесение центра тяжести нашей международной ориентации”[157]. Кроме того, узкий разведывательный интерес требовал создания серьезных оперативных позиций в дальневосточной Мекке шпионажа — Шанхае. В Китай из Европы направились разведчики и