в общество, хотя обычно для иностранца такая честь являлась практически недостижимой. Тем временем его состояние несколько выросло и позволяло отчислять определенную часть доходов на нужды китайцев, а также бесплатно консультировать их по некоторым вопросам. В том же 1910 году Кохен познакомился с прибывшим в Канаду Сунем и на два месяца, пока тот совершал вояж по континенту, стал его телохранителем. Именно тогда за привычку не расставаться с автоматическим “кольтом” и револьвером “смит и вессон” он получил прозвище “Два пистолета”, под которым часто фигурировал в дальнейшем. В следующем году по просьбе Сунь Ятсена он совершил несколько поездок в Европу для нелегальных закупок оружия бельгийского производства. Уже в 1913 году Кохен, проявив немалую политическую прозорливость, распознал в Японии главного врага Китая и предсказывал скорую агрессию с ее стороны. Сунь оценил ум и аналитические способности своего бывшего телохранителя и постоянно настаивал на его переезде в Китай для работы. Во время Первой мировой войны Кохен воевал в Европе, был ранен и получил инвалидность, после чего возвратился в Британию, а оттуда вновь в Канаду. Его дружественные связи с китайцами не прерывались, но до первого появления в стране, ставшей его судьбой на всю жизнь, прошло еще несколько лет.

Кохен прибыл туда в 1922 году, когда обеспечил контракт китайского правительства с канадской “Северной строительной компанией” на постройку пяти тысяч миль железной дороги из Гуаньчжоу (Кантона) в Чунцин, и тогда же активно занялся реформированием секретной службы Суня. В тот период ее возглавлял Ма Сан. Именно Кохен настоял на введении в Китае организации сети учреждений прикрытия и британского принципа сокрытия имен высших руководителей разведки и контрразведки, доведенного впоследствии китайцами до крайней степени абсурда. Например, в 1980-е годы в беседах с автором они упорно отрицали, что когда-либо слышали о существовании многолетнего куратора секретных служб Кан Шэна. При этом тот до самой своей смерти 16 декабря 1975 года был отнюдь не просто чиновником высокого ранга, а всем известным заместителем председателя ЦК КПК, заместителем председателя Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей и советником Группы по делам культурной революции при ЦК. Более того, в 1978 году он был торжественно заклеймен как виновник репрессий против китайского народа и скрытый контрреволюционер, поэтому не знать ничего об этом человеке было просто невозможно.

Влияние Кохена на Сунь Ятсена трудно переоценить. Он являлся его неофициальным советником по разведке, политическим и военным делам, а в особо деликатных случаях и специальным личным эмиссаром, причем через некоторое время после смерти Суня стал тем же и для Чан Кайши. С 1927 года к обязанностям Кохена добавилась работа по руководству секретными валютными операциями Центрального банка Китая, связанными с закупками вооружений за границей. Уже тогда он всеми силами пытался противостоять советскому влиянию и при этом отнюдь не ограничивался дипломатическими методами. После неудачной попытки коммунистического восстания в Гуаньчжоу Кохен безошибочно понял, что оно было спровоцировано северным соседом. По личному указанию советника по разведке боевики правительственной секретной службы перебили три четверти работников советской миссии в этом городе, вызвав радостное оживление эмигрантской прессы. Не скрывая восторга, одна из газет писала о гибели безоружных соотечественников: “Персонал консульства подвергся кавалерийской рубке!”. Тогда же полиция захватила множество документов о связях китайских коммунистов с Коминтерном, хотя, в общем, это и так являлось секретом полишинеля и не требовало проведения силовой акции.

Карьера Кохена динамично развивалась. Звание полковника он получил еще при Суне, а в дальнейшем дослужился до генерала. Именно Кохен стал одним из первых аналитиков, предсказавших открытую японскую агрессию, в преддверии которой он совершил ознакомительную поездку в эту страну, чтобы лучше понять будущего противника. Он успел заблаговременно создать в Маньчжурии агентурные позиции, позволившие китайским нелегальным резидентурам после ее оккупации и образования там марионеточного государства Маньчжоу-Го исключить период становления и немедленно приступить к активной работе. Одновременно Кохен упорно и целеустремленно боролся против советского влияния в регионе, но, как известно, в конечном итоге потерпел фиаско. Заслуживает упоминания его миссия в Гонконг в 1943 году. Кохен прибыл в оккупированную японцами бывшую британскую колонию для спасения вдовы Сунь Ятсена Сун Цинлин, для которой пребывание там стало слишком опасным. Сам “генерал Ма” впоследствии оценил этот свой авантюрный поступок стремлением отдать последний долг Сунь Ятсену. Удача изменила опытному разведчику, он был расшифрован и задержан. Японцы не знали, как следует поступить с этим человеком и поместили его в лагерь для интернированных, в котором он пережил войну, а в 1945 году вновь вернулся на службу к Чану. Однако от практической и тем более руководящей разведывательной работы Кохена отодвинули более энергичные соперники, и поэтому после изгнания гоминьдановцев он остался в континентальном Китае. Его скрытая от глаз широкой публики роль советника по разведке, конечно, не являлась секретом для коммунистической секретной службы, но Мао Цзэдун и Чжоу Эньлай не решились репрессировать всем известного друга Сунь Ятсена и просто выслали его из страны в Канаду. В 1966 году ему даже было позволено участвовать в церемонии открытия в Пекине памятника первому президенту китайского государства. С 1956 по 1966 годы Кохен все же продолжал сотрудничество с секретной службой Китайской республики (Тайвань) и по разведывательной линии поддерживал существование неофициального канала для контактов правительств обоих Китаев. Скончался Кохен в 1970 году, намного пережив большинство своих друзей и врагов. На его могиле в Манчестере воздвигнут высокий черный памятник с иероглифической надписью — благодарственным автографом Сун Цинлин.

Возвращаясь к рассматриваемому периоду, следует отметить, что секретная служба Суня все еще работала по старой методике, однако необходимость применения новых методов стала уже совершенно очевидной. Кохен все же сумел убедить президента, что, например, излюбленное им использование миссионеров в качестве агентов целесообразно отнюдь не всегда, да и вообще настала пора постепенно преобразовать разведку и контрразведку из “призрачной” в официальную. Хотя Кохена поддерживал набиравший силу и влияние Чан Кайши, предлагаемая реорганизация требовала немалых финансовых средств, а их как раз и не было.

Между тем очень скоро в результате заговора министра внутренних дел Чэнь Цзюн-мина зыбкое равновесие сил разлетелось вдребезги. Этот сторонник федералистского Китая нашел общий язык с главой чжилийской группировки У Пэйфу, а направленный против него карательный северный поход войск Юга потерпел неудачу. Непродуманная налоговая политика и постоянные грабительские реквизиции лишили Суня поддержки в обществе и в армии, так что в конечном счете он мог рассчитывать на верность лишь 250–300 человек своей личной охраны. Ожидавшаяся из Соединенных Штатов помощь так и не пришла. По-прежнему исправно функционировавшая