Кроме того, бум 1985-1989-х годов поддержало снижение ряда налогов. В 1985 году, вновь по примеру Рейгана, японские власти заговорили о снижении предельных налоговых ставок и различных налогов на землю. На этот раз новых налогов на потребление не будет, обещали они.

В преддверии понижения налогов в 1986 году экономика начала набирать обороты. Как и Рейган, японцы планировали постепенно понижать предельные налоговые ставки в течение трех лет начиная с апреля 1987 года. Цены на землю, с учетом инфляции не менявшиеся с начала 1970-х, вновь начали расти, как в течение 1950-х и 1960-х годов. Поколение молодых начало мигрировать из сельских районов в крупные города, и это привело к росту арендных ставок. Кроме того, правительство ввело новые ограничения на использование земли, которые запрещали перевод сельскохозяйственных земель в земли поселений, и это ограничивало предложение новых участков под застройку.

Земельный рынок оставался крайне неликвидным, и новичкам приходилось предлагать все более высокие цены за небольшое количество имеющихся объектов. Однако нескольких сделок по экстраординарным ценам было достаточно, чтобы пересмотреть стоимость земли повсюду. Переоценка в сторону повышения обусловила увеличение доходов от налога на имущество и размера обеспечения по корпоративным кредитам. Рост стоимости корпоративных землевладений отразился па увеличении капитализации компаний на фондовом рынке. У корпораций были многочисленные активы и довольно низкие прибыли, поскольку японская налоговая система подталкивала корпорации аккумулировать активы, а не декларировать прибыль, с которой взимался налог в размере 50 % или в двойном размере, до 88 %, если прибыль распределялась в качестве дивидендов. Выкуп собственных акций был запрещен. С точки зрения уплаты налогов было гораздо эффективнее реинвестировать операционную прибыль в активы или новые предприятия — эти «расходы» были амортизируемыми или относились к необлагаемым налогом, а затем «распределить» прибыль среди акционеров за счет увеличения капитализации акций, которое позволяло остаться в выигрыше без необходимости платить налоги. Сталелитейная компания Nippon Steel с ее огромными земельными владениями в конце концов была куплена в качестве инвестиционного актива в сфере недвижимости, поскольку стоимость ее имущества превысила стоимость сталелитейного бизнеса. В итоге коэффициенты «цена/прибыль» достигли уровней, которые считались бы астрономическими на других рынках.

Эксперты как в Японии, так и в США заговорили о предполагаемом пузыре на рынках активов. У отраслей, связанных с недвижимостью, тоже была плохая репутация — не только из-за высоких ставок аренды. Компании этих отраслей выступали против арендного права и ограничений регулирования арендной платы, которые были крайне выгодны съемщикам, и пользовались услугами представителей организованной преступности, чтобы заставить долгосрочных съемщиков покинуть съемные помещения. Америке также не нравился японский рынок недвижимости, поскольку ряд крупных покупок в США (как правило, на чрезвычайно выгодных для продавца условиях) вызвал националистические опасения по поводу неминуемого японского вторжения.

Рост цен на землю и акции считался естественным в 1950-х и 1960-х, когда экономика стремительно росла. Однако по мере роста цен и котировок в конце 1980-х многие в правительстве все больше убеждались в том, что с «пузырем» нужно бороться с помощью карательного налогообложения. С особенным энтузиазмом эти идеи воспринял Минфин, в 1974 году решивший, что его роль состоит в том, чтобы повышать налоги.

В 1987 году, когда Японии угрожали торговые ограничения со стороны США, японское правительство начало прогибаться под давлением Америки, требовавшей от него «стимулировать внутренний спрос». Американское правительство вообразило, что если у японского населения появится стимул меньше сберегать и больше тратить, японцы будут покупать больше американских товаров и услуг, чем активов, и торговый дефицит сократится.

Все это привело к появлению ряда новых налогов на богатство, капитал и инвестиции, что предположительно сделало потребление более привлекательным — новая стратегия была полностью противоположна той, которой японские лидеры руководствовались со времен эпохи Мэйдзи. Япония стала мировой экономической державой, сохраняя низкие налоги на инвестиции и капитал. Но начиная с 1988 года она начала отменять многие стимулирующие экономику налоговые инициативы, которые были приняты в начале 1950-х годов.

Минфин, все еще обеспокоенный проблемой дефицита, требовал от Либерально-демократической партии повысить налоги на протяжении 1980-х, и в апреле 1988 года наконец добился введения 20-процентного налога на процентный доход, который практически не облагался налогом с 1955 года (70 % не облагалось налогом, а от уплаты налогов на оставшуюся часть нередко уклонялись). В 1989 году был введен новый налог на акции в размере 26 % — первый подобный налог с 1953 года, хотя его воздействие было отчасти нивелировано введением более низкого альтернативного налога на цену продажи в размере 1,05 %. Был введен и новый налог на торговлю ценными бумагами в размере 0,3 % от цены продажи. Кроме того, в 1989 году в виде трехпроцентного налога на потребление был возрожден НДС Карла Шоупа, исключенный из его первоначального плана 1950 года (по-видимому, практически никого не беспокоило, что налогообложение потребления противоречило заявленной цели стимулирования потребления). После принятия карательного Закона о торговле США

1988 года японское правительство было вынуждено нанести вред даже своей собственной автопромышленности, введя шестипроцентный налог на новые автомобили. За этим последовал 2,5-процентный добавочный налог на корпоративные прибыли, а также новые налоги на имущество и убыточные компании.

В то время центральное правительство исполняло бюджет с профицитом, во многом благодаря быстро растущим налоговым поступлениям и росту экономики, связанному с понижением подоходного налога. Тем не менее налог на потребление был одобрен в качестве способа компенсации выпадающих доходов из-за снижения подоходных налогов.

Общественность отреагировала бурно. Были организованы демонстрации против введения налога на потребление. За месяц до его введения в апреле 1989 года рейтинг одобрения премьер-министра Нобору Такесита упал до 7 %, минимального в истории показателя. Вскоре после этого он был вынужден со скандалом покинуть свой пост. На выборах в Верхнюю палату в 1989 году Либерально-демократическая партия впервые в своей истории не получила большинства голосов.

Банк Японии (деятельность которого в то время контролировал Минфин) также уверился в том, что политикой «легких денег» спровоцировал возникновение «пузыря», хотя признаков инфляции тогда не было. Доходность 10-летних гособлигаций Японии в конце 1988 года составляла менее 5 %. Если уж на то пошло, наблюдались признаки дефляции. Индекс потребительских цен в конце 1980-х годов был отрицательным. На самом деле он был отрицательным даже в 1989