— Мечта идиотки — на Новый год проваляться в клинике, — бурчу себе под нос уже в сотый раз за сутки. Артем же только улыбается и подмигивает с экрана ноутбука. Как всегда, неотразим, бодр и сама сексуальность. Особенно на фоне меня, ненакрашенной, в белой футболке и со смешным пучком на голове.

— В частной клинике, где тебя на руках практически носят, — бойко отбивается мой мужчина от летящих в его адрес немых упреков и колких замечаний.

— Это не меняет того факта, что это больничка, Стельмах.

— Лия, — вздыхает, — ребенок.

— Знаю-знаю. Хотя я уже говорила, что чувствую себя отлично, и вот этот "курорт", — развожу руками, — излишняя предосторожность.

— Ну, губы еще надуй.

— Вот опять ты за свое.

Морщусь, но когда в родных зеленых изумрудах начинают плясать задорные смешинки, преображая серьезное лицо, не могу сдержать сначала улыбки, а потом и вовсе смеюсь.

— Я соскучилась. Майя соскучилась. И вообще, заканчивай быстрее свои дела и прилетай… а то, — стреляю глазами в проходящего мимо подкаченного доктора в белом халате, — тут меня такие доктора на руках носят… м-м-м… закачаешься, Стельмах.

— Я тебе покажу «закачаешься»! — поджимаются упрямые губы, и угрожающе выгибается бровь. — А потом догоню и еще закачаю.

— Фу. Мог бы просто позвонить и попросить дать мне вольную хотя бы на эту ночь.

— Нет. Друг сказал, что тебе сейчас нужен покой и полное умиротворение.

— Я умиротворена уже до такой степени, что этот покой уже из всех щелей лезет. Ну, серьезно, Артем?

— Ложись давай, спи. У тебя времени уже много.

— Нормальные люди на Новый год оливье едят и шампанское пьют. Гуляют полночи, и вообще… требую амнистии.

— Через шесть месяцев будет тебе амнистия, любимая.

Прекрасно. Осталось пережить с моими буйными гормонами и взрывоопасным настроением эти долгие сто восемьдесят дней и все. Свобода!

***

Третьего января добрые врачи наконец-то отпустили меня домой. Артем все еще не приехал и при вопросе — когда — деликатно съехал с темы. Что его там так задержало — вопрос, на который он тоже отвечать не захотел. Собирала вещи, летая по палате, как никогда, быстро и бежала точно так же, только пятки сверкали. Маму с мышкой дергать не стала и решила сделать им сюрприз своим появлением.

До дома Стельмаха ехала на такси, а верней, уже теперь до своего дома… все еще было непривычно считать его таковым, и в груди что-то волнительно трепетало, когда таксист, удивленно выгнув бровь, повез меня по указанному адресу.

Честно, я ожидал всего, что угодно: большого дома, коттеджа, танхауса… но не огромную, дорогую, современную виллу. Притормаживая около высоких кованых ворот, которые преграждали въезд на территорию дома, таксист, кажется, даже нервно выдохнул.

— Это ваш дом, мисс? — на ломаном английском спросил водитель, а я только кивнула и, пожелав хорошего дня, в нетерпении выскочила из авто.

— Точно, как домик для Барби… — шепчу себе под нос и, словно опасаясь, что этот мираж сейчас рассеется, аккуратно ступая, бреду по огромной территории, прилежащей к дому.

Обширная парковка, вымощенная брусчаткой, а на ней два дорогих авто, зачем-то выгнанных из огромного гаража, ворота в который открыты. Стильное двухэтажное строение на возвышенности, в серо-бежевых тонах, сплошь из панорамных окон с видом на ЛА. Невероятное сочетание креатива с легкими “нотками” классики. Да уж, впечатляет.

— Вау… — непроизвольно растягиваю губы в улыбке, обходя так называемую веранду, и попадаю к бассейну, рядом с которым примостился кожаный диванчик на… на много персон, гриль и потрясный вид на город. Он абсолютно бесшумен в такой дали, но движется: едет, идет, бежит — живет. Мой новый дом, вид из которого — услада для глаз. Солнышко, которое, несмотря на прохладный январь, пригревает так, что хочется зажмуриться и подставить довольное личико под его теплые лучи. А дышится как? Вдыхаю полной грудью и улыбаюсь, как довольная кошка. Дышится счастьем. Абсолютным и безоговорочным.

— Правда “вау”? — слышу неожиданный шепот за спиной, от которого едва не подпрыгиваю от неожиданности, оборачиваясь.

— Артем?! — удивлена? Нет. В шоке! — Стельмах, ты здесь?

— Здесь, — обвивает меня за талию, прижимая к себе, мужчина и тепло улыбается. А во взгляде столько нежности, что словами не передать. По рукам замаршировали мурашки, а сердце забилось в тысячи раз быстрее. — Сюрприз.

— Больше не уедешь, надеюсь? — устраиваю ладошки на небритых щеках и привстаю на цыпочки, чтобы дотянуться до желанных и так и манящих губ.

— Без вас больше точно никуда! — шепчет Артем, крепче сжимая в своих объятиях. — Соскучился очень-очень…

Знаете то ощущение, когда твоя жизнь в один миг резко меняется на сто восемьдесят градусов, и ты просто не знаешь, за что хвататься? Вот такое у меня сейчас состояние. Брожу, с наслаждением осматривая свои новые хоромы, и мысленно уже составила целый список, что нужно прикупить, чтобы бывшая холостяцкая берлога стала более уютной. Артем только смеется надо мной и гоняет мышку с Арчи по всему дому. Благо, теперь этим троим есть, где играть в прятки и носиться с визгами “муся”. Мама, по случаю приезда Артема, решила перебраться к подруге в Канаду, и буквально пару часов назад мы посадили ее на самолет.

Вечером, когда мышка улеглась спать в своей новой большой спальне, мы с Артемом уютно устроились перед растопленным камином в гостиной.

— Вот, держи, — врывается в мои размышления голос Стельмаха. Нехотя отвожу взгляд от такой умиротворяющей картины разноцветных пляшущих язычков пламени и смотрю на своего потрясающе шикарного мужчину. На моих губах легкая, мечтательная улыбка, а в сердце ураган чувств, и все к нему и для него. А как мне тепло сейчас, и не просто внешне… внутренне… словно солнце светит где-то в сердце от того, что мы все здесь, все рядом. Семья. Наша уже такая большая, дружная семья.

— Что это? — беру папку, которую Стельмах настойчиво отдает мне в руки и усаживается на подлокотник огромного дивана.

— Досье.

— Откуда?

— Вера, — Артем делает глоток виски из бокала, а другой рукой обнимает меня за талию. Притягивает к себе, с трепетом утыкаясь лбом в мой живот, где с каждым днем все больше и больше наше маленькое чудо. Наш малыш. — Она отдала его мне.

Запускаю ладошку в густую шевелюру любимого мужчины, слегка взъерошиваю и слышу тихое урчание от наслаждения, ну, прям как кот.

— Так что, если тебе интересно узнать, какое бурное детство и юношество было у Артема Стельмаха, читай.

— Зачем? — качаю головой, заставляя Артема посмотреть на меня.

— Разве тебе неинтересно? — выгибает бровь мужчина, — узнать, почему отец твой меня так яро ненавидит?