только физически, своих родных и друзей, но и их желаний, стремлений, своё счастье увидит. А вот увидят ли его её начальники, вопрос открытый. А увидит ли его сама Чак, находясь рядом с ними?

Индикатор магнитного замка приветственно мигнул и открыл дверь, впустив Анастасию в просторный гостиничный номер. Долгая встреча по головоломному вопросу о новом турецком пакете документов по энергетическим вопросам подошла к концу. Увенчавшись абсолютным успехом русского Ататюрка, такое ироничное, но льстивое прозвище дали Анастасии в местных властных кругах. Даже чрезмерным, как теперь ей казалось. Бейзат Кемаль, министр энергетики, заслуженно считается сложным переговорщиком, она готовилась к самому сложному и худшему. А в итоге создалось впечатление, что все доводы против приводились лишь для того, чтобы она использовала заготовленные заранее опровержения. С другой стороны, Анастасия не первый день руководит РусЭнерго. Единственным минусом стало обещание составить компанию министру на предстоящий концерт Юлии Девил в Стамбуле. «Уничтожая Вечность», сама она придумала интересно или менеджер.

— Здравствуй.

Анастасия застыла там, где стояла, с руками у шляпки, собираясь снять её и бросить на кресло. Голос раздался сразу из всех уголков холла номера и закоулков разума. Она испытала шокирующее чувство дежавю. Только голос в этот раз был женский. Властный, сильный, но без крикливых нот. Медленным, но могучим потоком он растёкся, заполнив сознание.

Оставив шляпку на голове, Анастасия медленно прошла в гостиную и увидела её. Асфодель. Она с ней ещё не встречалась, но перепутать после общения с Каем было невозможно. Прекрасная мраморная статуя восседала в кресле, отягощая его своим немалым весом. Каменная дева не выглядела как монумент, это скорее был человек, актёр, загримированный под живого истукана. Таких много на площадях Стамбула и европейских городов.

— Так обо мне ещё не думали, — жёлто-зелёный янтарь глаз ярко сверкнул, как блестящая ёлочная игрушка, и сразу потускнел, затеплившись потухающим костром, — Но я рада, что не нуждаюсь в представлении.

— Но нуждаешься в объяснении своего присутствия, — Анастасия взяла себя в руки и сняла шляпку.

— А что в нём неожиданного? 23 июня, после двух часов ночи по местному времени, ты обсуждала с Каем условия нашего сотрудничества. Пообещала подумать, а сегодня приняла аванс. И вот я здесь, — Асфодель стукнула мраморными ладонями по деревянным подлокотникам кресла. Нет, это был камень. Жёсткий, твёрдый и идеально обработанный.

— Аванс?

— Ты рассказала Каю о своей предстоящей встрече сминистром энергетики Турции, его несговорчивости и важности для тебя успеха переговоров. И что только по их проведению, сможешь дать ответ. Вот результат — в твоём портфеле выгодный контракт и пригласительный на великолепный концерт. А я теперь жду ответа для нас. Только хочу сразу предупредить, в случае неожиданного расторжения сотрудничества, мы будем вынуждены забрать аванс. В пакете документов есть один очень интересный пункт, который Бейзат, если на него что-то найдёт, может интерпретировать самым неприятным для тебя способом, — Асфодель замолчала, продолжив с улыбкой изучать Анастасию.

Сказать, что общение с Каем в памятную ночь празднования дня рождения Калисы Фокс во дворце Дмитрия Идена в Нормандии произвело на главу Русэнерго впечатление, значит, ничего не сказать. Это как заявить, что Наполеон был разочарован, когда уезжал без армии из России, бросив всё, что от неё осталось, на произвол судьбы, холодов и врагов. Коварный ламмасу умело задел подходящие струны мыслей и терзаний Анастасии. Даже не задел, а ловко сыграл на арфе её души. Но в последний момент сфальшивил, или мелодия просто оказалась недостаточно, а может слишком, хороша. Женщина, готовая согласиться на любое сотрудничество, в последний момент сама нашла для себя необычные доводы и, отделавшись от навязанных ей мыслей, прибегла к своему любимому манёвру, когда не хотела давать ответа. Анастасия решила потянуть время и, зная, что о её предстоящей встрече в Турции написано во всех газетах, завела разговор о нехорошем Бейзате. Ни о чём не прося и не намекая, закончив разговор тем, что на деловом языке называется «декларация о намерениях». И она никак не ожидала подобного поворота событий.

— Наивная. Мы не Бильдербергский клуб, а я не Александр Македонский. Если ты рассчитывала поиграть с нами, потянуть время, вытягивая ресурсы, то Кай, возможно, ошибся в своём выборе. Однако с твоей стороны это была простая, но изящная тактика. Получать бонусы и не брать обязательств.

Разговаривать с Асфодель было куда более жутким занятием, чем с Каем. Да, ламмасу огромен и от человека у него только голова, но он постоянно шуршал каменными крыльями, улыбался, демонстрировал жизнь и желание общаться. Мраморная дева шевелила лишь губами и явно с неохотой снисходила даже до этого движения. Абсолютно неподвижное, мёртвое, статичное изваяние. Лишь немигающие янтарные глаза неотрывно смотрели, искали, ждали.

— Тебе придётся сделать выбор: с нами или против нас.

— Я с человечеством. Вы, Иден, Ред Фокс преследуете исключительно личные цели. Для всех вас люди — расходный материал, бесконечный ресурс, которым можно разбрасываться, который путается под ногами, который необоснованно хочет своего и только изредка бывает полезен. Но я — со своей страной, людьми, которые мне верят, — Анастасия справилась с мыслями, заставив себя думать лишь о том, что должна сказать, запрятав всё важное как можно глубже в сознание, и попыталась взять инициативу в разговоре на себя.

— Как громко и патриотично. К сожалению, третьей стороны нет. Кто на твоей стороне? Народ? Простые люди? Руководство твоей страны? А что они могут? Происшествие в Санкт-Петербурге продемонстрировало, как беззащитны вы все перед способностями и возможностями корпораций. А между тем, заражение в «Астории» лишь мелкая шалость по сравнению с остальными планами моих прежних союзников.

— Ты так думаешь…

— Я знаю. Конечно, умереть героем это… замечательно. Но зачем герою умирать, если вспоминать его будет некому. В чём смысл героизма, если он обернётся бессмысленной жертвой?

Анастасия попыталась вернуться к оборванной фразе, но Асфодель не дала ей возможности:

— И почему ты воспринимаешь сотрудничество с нами, как предательство интересов своего народа? Кай тебе говорил, но я могу повторить. Нам безразлична судьба людей. Мы никого не спасаем, но никого не убиваем. Кровь всех убитых на руках корпорации Иден, души всех измученных под ногами Ред Фокс, мысли всех обманутых в голове Первого Общественного. Стань нашим новым союзником и исправь разрушенное.

— Вы позволили им всё это сотворить…

— Не забывайся. Мы — не вы. Мы не ваша культура, не ваша цивилизация. Мы не имеем никакого морального права вмешиваться в ваши внутренние дела и учить чему-либо.

— Однако вы вмешались, дав Дмитрию, Юлии и Калисе возможности, которые позволили им учинить